Он выключил свет и вытянулся на кровати лицом ко мне.

– Скажи, что любишь меня.

Я погладила его голую грудь и зарылась пальцами в волосы.

– Люблю.

– Тогда давай спать. Завтра тяжелый день. Приезжают оставшиеся гости, мы репетируем свадьбу и еще ближе подходим к тому моменту, когда я стану твоим мужем. И больше никогда тебе не откажу.

Он поцеловал меня одними губами, не пуская в ход язык, неспешно и сладко. Я невольно расслабилась, чувствуя, как меня клонит в сон. Пожалуй, я смогу уснуть рядом с этим мужчиной и без очередного взрывного оргазма…

Среди ночи я проснулась, как ни странно, одна. Не скажу, что это было чем-то особенным – Беннетт часто засиживался допоздна над документами. Однако уже засыпая, я вдруг вспомнила, что мы в Сан-Диего, готовимся к свадьбе. Сердце панически застучало, по животу растекся противный холодок. Что, если Беннетту опять плохо?

Я подскочила на кровати. Из ванной пробивалась полоска света. На цыпочках я прошла через всю спальню и нерешительно замерла под дверью. Как лучше: позвать его или молча, не мешая, вернуться в постель?

Я вдруг вспомнила, что совсем недавно рассказывала Саре о том, как Беннетт в прошлый раз сильно отравился.

«Почему ты не разбудил меня?» – спросила я тогда.

«Потому что не хотел, чтобы ты вошла в ванную и любовалась, как меня выворачивает».

«Я могла как-то помочь тебе. Не надо быть таким мачо».

«А ты не будь заботливой мамочкой. Что бы ты могла сделать? Пищевое отравление – не командная игра».

Решив оставить его в покое, я повернулась обратно в спальню.

И вдруг услышала тихий стон.

Сердце скрутило от жалости, и я подошла к двери, берясь за ручку. Только хотела спросить, не принести ли горячего чаю или лекарств, как он опять застонал – и на сей раз в голосе отчетливо прорезалось наслаждение.

– О да, твою ж-ж-ж мать!

Я потрясенно зажала ладонью рот. Он там что?… Спрятался в ванную, чтобы?…

По ту сторону двери зашумела вода, а я все буравила дерево взглядом, надеясь развить рентгеновское зрение. И часто он так делает? Мастурбирует посреди ночи? Скрипнул кран, и вода затихла, а я на цыпочках бросилась обратно в спальню.

Нырнула в постель и натянула одеяло до самого подбородка – пусть Беннетт решит, будто я так и спала, пока он развлекался в соседней комнате!

Чтобы сдержать смешок, пришлось уткнуться носом в подушку. Скрипнула дверь, и на ковер упал вытянутый прямоугольник света, тут же пропавший, когда Беннетт щелкнул выключателем.

Стараясь дышать размеренно, я вслушивалась, как он идет. Приподняв край одеяла, Беннетт забрался в постель, обнял меня и легонько поцеловал в висок.

– Люблю тебя, – шепнул он, водя холодными после умывания руками по разгоряченной коже.

Я до сих пор не решила: притвориться спящей или закатить скандал, так что сонно перекатилась к нему, роняя руку на грудь. Сердце стучало быстро и размеренно.

Потому что этот подонок только что тайком кончил!

Я прильнула к нему, находя губами ухо.

– Ты даже не простонал мое имя. Я обиделась.

Беннетт, до сей поры поглаживающий мне спину, замер.

– Я думал, ты спишь.

– Да уж не сомневаюсь, – фыркнула я и куснула его за подбородок. – И как тебе, понравилось?

Помедлив немного, он признал:

– Да.

– Зачем было так утруждаться? У меня тоже есть руки, а еще пара удобных отверстий, предусмотренных физиологией…

– Хлоя! – расхохотался он.

– И часто ты так делаешь?

Как я ни пыталась, некоторой обиды скрыть не смогла.

– Когда ты рядом – нет. Просто… Ты была голой. А я… – Фыркнув, он словно передумал говорить то, что собирался сначала. – Я промучился несколько часов. Никак не мог уснуть.

В темноте его голос звучал особенно гулко и размеренно, в нем слышались отголоски недавнего оргазма. В такие моменты Беннетт всегда говорил ниже и медленнее. Ну о-о-очень сексуально!

– И что ты себе представлял?

Он ответил не сразу, большим пальцем поглаживая мою ладонь.

– Как целую тебя между ног, а ты вылизываешь мне член. Как в ту ночь – только без твоих стервозных штучек.

– И кто из нас кончил первым?

Беннетт тихо застонал.

– Понятия не имею.

Я стукнула его кулаком по груди.

– Ой, да хватит! А то я тебя не знаю!

– Конечно же, ты кончила первой. Довольна? А теперь, может, пора спать?

– А ты кончил мне в рот или… – не сдавалась я.

– В рот. Хлоя, спи.

– Люблю тебя.

Я прильнула к нему, чтобы поцеловать.

Беннетт даже позволил куснуть его за нижнюю губу и жадно втянуть ее себе в рот. Однако почти сразу же отстранился и, обняв за талию, прижал мою голову к груди.

– Я тоже тебя люблю.

– Мне лень вставать и идти в ванную, – призналась я, глядя в темноту.

От изумления Беннетт лишился дара речи.

– Ты это о чем? – наконец выдохнул он.

Я перекатилась на спину и раздвинула ноги, закинув одну из них ему на бедро.

– Хлоя… – простонал он.

Надо же, как я, оказывается, взмокла от одних лишь мыслей, чем Беннетт занимался в ванной… Меня жутко возбудил тот стон, когда он кончил, в нем слышалось не только облегчение, но и тоска, словно Беннетт занимался этим по необходимости, а не из похоти. Я скользила пальцами по коже, надавливая все сильнее.

Беннетт возле меня замер, почти не дыша, пока я не издала первый глухой стон – тогда он вздрогнул и прижался ко мне, почти накрыв своим телом и осыпая шею и грудь поцелуями.

– Скажи, о чем ты думаешь, – шептал он, не отрывая губ от кожи. – Скажи же, черт возьми!

– Что это твоя рука, – пробормотала я. Сердце колотилось все сильнее. – И это ты меня дразнишь.

– И как же я тебя дразню?

Голос был таким низким, что вибрацией отозвался во всем теле.

Я сглотнула.

– Мне хочется, чтобы ты погладил клитор, а ты медленно кружишь пальцами вокруг него.

Рассмеявшись, он жадно втянул в рот мой сосок, приласкав его языком.

– Засунь один палец внутрь. И продолжай себя дразнить. Я послушаю, как ты умоляешь.

– Я хочу еще!

Мой палец был слишком тонким, гораздо тоньше его. А жаркий шепот на ухо и дыхание, ласкавшее шею, лишь усугубляли мои мучения.