Парни уже собрались и, похоже, решили начать без него. По крайней мере, Скальпель уже слегка плыл.

– Простите, джентльмены, задержка на работе.

– Если задержка не грозит внезапным продолжением рода, нам она не страшна, – провозгласил пьяный Скальпель.

– Как ты, Стас? – спросил Шрам, и Бруно присоединился к нему вопросительным взглядом.

– Все нормально. Вернее… – Стас пожал плечами, – насколько это может быть нормально.

– А какого черта ты пошел на работу? – спросил Скальпель.

– Не знал, куда себя деть, – честно ответил Стас. Да и от кого ему было скрывать, не от этих же парней, с которыми он прошел огонь, воду и медные трубы по самому подолу Сатаны. – И, кстати, это было верное решение.

Бруно плеснул в стакан виски и подвинул его Стасу.

– За старика, – сказал Шрам. И Бруно кивнул.

– За настоящего человека, каких уже не осталось, – поднял свой бокал Скальпель.

– За отца…

Они пили, вспоминали былое и снова пили. Вечер становился зыбким и одновременно наполнялся уютом. Скальпель попытался было рассказать медицинский анекдот, в котором трижды повторялся термин «пункция спинного мозга», но никто анекдота не понял. Тогда Скальпель попытался рассказать то же самое без терминов, объяснить на пальцах, и получилось еще хуже, зато смешнее. Потом пришел Ауч с новой бутылкой и стулом, присоединился к столу и рассказал новый политический анекдот.

– Короче, – слегка картавя говорил хозяин «Долины», – заявляется губернатор домой раньше времени. Заходит в спальню, а там его супруга, дай ей боже здоровья и счастья, Натали Портман без одежд и вся такая расслабленная, утомленная, волосы по подушке…

– Вкусно рассказываешь, – вставил было Скальпель, но друзья заставили его замолкнуть.

– А у кровати в одних кальсонах замгуба собственной персоной, дай ему бог здоровья и счастья тоже, – продолжил Ауч. – «Ты какого хрена тут делаешь, заместитель?» – спрашивает охреневший губернатор. А замгуба так кланяется, показывает на Натали и отвечает: «Так ведь замещаю, ваше высокоблагородие…»

Отсмеялись.

– Надо бы на вас рапорт составить, как считаете? – спросил Стас.

– А с кем ты тогда по пятницам пить будешь? – вопросом на вопрос ответил Скальпель.

А Ауч добавил:

– И где?

– Вот только это и удерживает меня от исполнения гражданского долга. – Стас усмехнулся. – Ну что, как у кого день прошел?

– Оперировал, – отчаянно кивнул Скальпель и постарался сохранить равновесие.

– Чинил моторы, – ответил Шрам.

– Пытался разобраться со счетами, – проворчал Ауч, – клянусь. Вай, слушайте, налоги сведут меня в могилу, клянусь здоровьем всех своих бабушек. Я почти уже начал худеть, честное слово!

Стас посмотрел на Бруно, тот пожал плечами и махнул рукой.

– Отлично! – кивнул Стас, чувствуя, что миновал рубеж тоски и теперь может не сдерживать чувств, может спокойно отдаться на волю грусти и доброй, светлой печали. – Значит, жизнь идет своей обычной чередой. Жизнь продолжается, господа гардемарины…

Скальпель вскочил на ноги, поднял бокал и трижды щелкнул пальцами свободной руки.

– Виват! – гаркнули хором друзья, и бывший пехотный капрал Ауч гаркнул громче всех, так, что задрожали стаканы и звезды на небе стали на мгновение чуть менее яркими.

* * *

Ночная улица встретила их относительной свежестью и печалью тромбона. Завсегдатай играл «Лунную реку» Фрэнка Синатры.

– My huckleberry friend… – тихо и хорошо подпел своим некогда поставленным баритоном Скальпель. – Этот сукин сын всегда знает, что сыграть для меня в эту минуту.

– Он играет не для тебя, Скальп, – покачал головой Шрам, – вообще ни для кого. Завсегдатай – просто часть ночи. Это она создает настроение. Ауч, сатрап, где бутылка?

– Ты зачем так говоришь, эй? Бутылка у меня в руках, и не надейся заполучить ее, прежде чем я сделаю большой глоток, – ответил Ауч и свернул голову «Лошади».

– Эй, – всплеснул руками Скальпель, – у нормальных людей это называется не глоток, а четверть бутылки!

– Да и черт с ними, с нормальными людьми. Почему у старого армянина не может быть отличного настроения? Хочу напиться и прогуляться где-нибудь в районе университета. Заодно вспомню те времена, когда имя Арчи Терапетяна знал каждый школьник, потому что перед хуком Арчи Терапетяна не мог выстоять никто. – Ауч, встав в стойку и смешно подпрыгивая, сделал пару ударов в темноту.

– Пока однажды Арчи Терапетяна не встретил пацан по имени Леннокс Льюис, – вставил Стас, принимая у Скальпеля бутылку.

– Да нет, – печально покачал головой здоровяк, – мой закат начался еще раньше. Я повредил сухожилия, но мои агенты и слышать не хотели о том, что мне нужен перерыв. Я был для них дойной коровой, и только. Пока дает молоко, ее кормят и холят, а когда перестает, отправляют на скотобойню. Так что тот бой с Льюисом был просто последней каплей. Вай, что там говорить, все это давно унеслось с той, другой жизнью. Я по крайней мере выжил, а про Льюиса после войны никто ничего не слышал. Хотя, между нами, парни, думаю, что и в лучшей форме я не выстоял бы против этого парня. Но! Вы немедленно забудете о моих словах, вам ясно? Достаточно того, что было время, когда Арчи Терапетян был непобедим!

– За легенду довоенного ринга, – поднял бутылку Шрам, – и пусть все черти катятся к своим матушкам. Я поддерживаю тебя, старина. В смысле твое предложение прогуляться мимо университета. Где там сейчас самое разгульное место?

– Есть один кабак, – криво усмехнулся Арчи, – там зависают футболисты. С вот такими плечами. Их много, и нам будет несладко.

– Отличная затея, – кивнул Скальпель.

– Скальп, ты же хирург, – воскликнул Стас, – ты должен беречь руки. А потом, вообще-то вы забыли, что я как-никак детектив. А вся эта затея называется хулиганством.

– Это хорошо, что с нами детектив, – положив ему руку на плечо, сказал Шрам, – будет кому нас отмазать, если появится полис.

– Идиоты! Я, конечно, с вами, но это ничего не меняет. Бруно, ты-то что думаешь?

Бруно улыбнулся, сцепил пальцы и оглушительно щелкнул суставами.

– Все понятно, – вздохнул Стас. – Ладно, футболисты так футболисты. Старые, мать вашу, пни, а ведете себя, как молокососы…

Но подраться с футболистами в этот вечер им было не суждено. Они постояли еще несколько минут, дожидаясь, когда Завсегдатай закончит «Лунную реку». И это все решило. К «Долине» стремительно подъехала машина, из которой выскочила одна из девушек «Живого уголка». Она сразу же бросилась к Бруно.

– Сэм, я за тобой. В «Уголке» буянит какая-то матросня. Громят мебель и отказываются платить. Их там десятеро, и они уже вырубили твоего сменщика.