в уме неплохо. Так что я тоже хмыкнул, подражая ему, потом вытер руки чистым полотенцем и протянул хозяину ладонь. Когда наши ладони уже сцепились в рукопожатии, я добавил:

— Вот только добавь еще столько же — и я согласен.

Надо отдать должное — руку Фараон не отдернул. Только посмотрел на меня с долгим прищуром, а потом рассмеялся.

— А ты, Вар, мужик себе на уме, как я погляжу…

— Просто знаю себе цену.

— Ладно, я над кубышкой не трясусь. Пусть будет так.

Похоже, я только что снова получил работу.

День пролетел незаметно. Фараон ушел куда-то наверх и там время от времени чем-то гремел — не то переставлял мебель, не то проводил ремонтные работы. Я особо не прислушивался, потому что был занят. Кухонная плита была в отличном состоянии, вот только одна из форсунок немного забилась. Кстати, откуда здесь берется газ? Когда я, улучив момент, поймал своего компаньона, спустившегося на первый этаж и задал ему этот вопрос, в ответ получил только недоуменное пожатие плечами.

— Слушай, а черт его знает, — сказал Фараон озадаченно. — Ты вот сейчас спросил, и я впервые об этом задумался. Откуда-то берется… Не самое удивительное здесь, правда?

Что верно, то верно. Я выбросил газовый вопрос из головы и продолжил приводить кухню в порядок. Отдраил все рабочие поверхности, мойку и кафель. Провел строгую инвентаризацию столовых приборов и ножей. Окаменевший с незапамятных времен сыр, обнаруженный мной в одном из шкафов, использовал как пресс-папье для бумаг, положив головку сыра за стойку. Вымыл окно. В общем, проваландался до самого вечера, даже до ночи. Так увлекся, что не заметил, как часы показали — мол, до полуночи-то осталось всего ничего. Вырезка, томленая в духовке, кстати, получилась — на удивление, без всяких превращений и гадостей со стороны неведомых зловредных сил. Вытащил, попробовал — вкусно.

— Ладно, я спать, — усталый Фараон отставил пустую тарелку в сторону и потопал к лестнице. — Наверху для тебя готова комната, я там кое-что поменял. Не спать же тебе в каморке, тем более, что там ноги вытянуть толком некуда. Для ребенка комната, конечно, вполне годилась, но ты-то, братец, не ребенок…

Когда я добрался до своего нового, и теперь уже, похоже, постоянного обиталища, то обнаружил, что Фараон перенес мою сумку в комнату раза в два побольше. Здесь было светло и чисто, стояла железная кровать, которую я мысленно окрестил «полутораспальной». Еще в комнате был деревянный двухстворчатый шкаф с зеркалом на дверце, письменный стол с лампой а-ля «мечта бюрократа», торшер, два стула и черное потертое кожаное кресло. На стене над кроватью висела картина в рамке — парусник, попавший в бурю. Весьма неплохо написанная картина, надо сказать, и даже оригинал, судя по мазкам краски и трещинкам на холсте. Не комната, а мечта усталого путника, одним словом.

Дальше все было быстро и просто. Выйдя из душа, я доплелся до кровати, рухнул на нее и сразу выключился, словно внутри погасили лампочку. Щелк — и нет Варфоломея, только пустота, темнота и обрывки непонятных снов.

Глава 5. Как приготовить фугу

Варфоломей

 

Утром меня разбудил стук в дверь. Из окна сквозь плотную штору пробивался лучик солнца, рисовавший на деревянном полу яркую тонкую полоску.

— Вставай, Вар, — раздался из-за двери голос Фараона. — Нас ждут великие дела. Кстати, мы в Японии, друг мой. И даже, похоже, не в прошлом, а очень даже здесь и сейчас.

Что? Япония? Да быть не… Я аж подпрыгнул, почти в прыжке сунул ноги в штанины джинсов, напялил единственную футболку, которая нашлась в сумке вместе с джинсовой же курткой, и бодро сбежал по лестнице вниз. Теперь я понял, что за мысль всю ночь билась в стенки моего черепа, оставляя за собой полуразмытый шлейф из сновидений. Япония тут была как нельзя кстати.

— Ты чего такой радостный? — подозрительно осведомился Фараон, скребя густую щетину и зевая так, что становился похож на карьерный экскаватор.

— Есть идея, — сказал я.

— Идея? Везет тебе, Вар. У меня с утра идея только одна — как бы проснуться.

— Есть идея, — повторил я, — как нам разобраться с твоим мануанусом.

— Ну-ну, — скептически поднял бровь Бриан (вот честное слово, никак не могу определиться, как же мне все-таки его называть!). — У меня целая тетрадка таких идей. Ни одна, кстати, не сработала. Ладно, рассказывай, что ты там придумал?

— Фугу, — коротко ответил я. Теперь уже обе брови Фараона поползли вверх.

— Фугу?

— Фугу.

— Фугу… Это рыба такая?

— Да.

— Ядовитая?

— Да.

— Смертельно опасная?

— Только в неумелых руках.

— Из нее ведь что-то готовят?

— Готовят.

— И как?

— Вкусно.

— Слушай, Вар, — не выдержал Фараон, — давай уже подробнее! А то получается диалог, как в романе Дюма. Я же не Атос, а ты не Гримо, к тому же нам не платят построчно… Что там с фугу-то?

— Когда я учился в Японии, меня натаскали в этом искусстве. Любопытная тема.

— Но это же и правда ядовитая рыба! Как ее есть можно вообще?

— Ядовитыми у фугу являются только некоторые части. Печень, икра, почки, кожа… Обработка тушки занимает примерно три десятка этапов, ошибиться тут нельзя, — пояснил я. — Люди платят большие деньги не для того, чтобы отбросить копыта только потому, что повар где-то что-то не доделал.

— И? — Фараон по-прежнему не понимал.

— Меня учили все делать правильно. Но не только. Еще меня по доброте душевной и совершенно нелегально учили, как сделать так, чтобы рыба была ядовитой, но не смертельно.

— А это-то кому нужно? — недоумевал мой собеседник.

— Старинное искусство. Говорят, его практиковали со времен первых шиноби… ну, то есть, ниндзя. Старые мастера верят, что фугу способна похитить душу человека и подчинить его тому, кто приготовил блюдо. Это если, конечно, отравить едока, но не до конца.

— Вот как… — задумчиво сказал Фараон.

— Ага. Поэтому мы приготовим фугу. И будем ее есть.

— Чего? — Фараон замахал руками. — Я вообще рыбу как-то не очень! А уж фугу особенно!

— А как же «фиш энд чипс»? — ехидно спросил я. — Все британцы любят «фиш энд чипс», мне рассказывали.

— Во-первых, не все! А во-вторых,