В августе 1759 г. Суворов участвовал в решающем сражении Семилетней войны. На восточном берегу Одера напротив Франкфурта, примерно перпендикулярно реке тянулась с запада на восток цепь холмов, к которым приткнулась деревня Кунерсдорф. На них Петр Семенович устроил редут и батареи 248 орудий, а также окопы и за ними укрепления — ретраншемент — вдоль всего расположения 59-тысячной армии, обеспечивающий сообщение между флангами. Он ждал Фридриха с северо-запада, со стороны Франкфурта, но знал, что король может ударить с любой стороны и обязательно по флангу. Что касается силы натиска, то Салтыков готовился к худшему, предпочитая тактическим выгодам надежность.

На наиболее защищенном и высоком западном холме Юденберг он поставил дивизию Фермора и корпус Лаудона (всего 20 полков) с пятью батареями. Отсюда Суворову было отлично видно все поле сражения, в ходе которого он смог оценить замысел Салтыкова. У подножия холма, прикрытые со стороны реки усиленной редутом возвышенностью, сосредоточились у большой дороги ударные силы союзной кавалерии. Вести ее в бой ей должен был Лаудон, в то время как артиллерист Фермор был озабочен управлением огнем новейшей русской артиллерии: шуваловских гаубиц и скорострельных единорогов, только что освоенных в войсках. Граф и его офицеры были обязаны любой ценой удержать господствующую над полем боя позицию.

На центральном холме Гросс-Щпицберг под общей командой Румянцева стояло 17 полков с сильной артиллерией. Передовыми частями у подножия командовал генерал-поручик Вильбоа. Восточнее, на самом низком и пологом холме Мюльберг располагались 5 полков набранного из едва обученных рекрут Обсервационного корпуса и всего 4 батареи под командой генерал-поручика (будущего фельдмаршала) князя Голицына. С северо-востока, востока и юго-востока Мюльберг обступали высоты, удобные для устройства батарей противника. Невооруженным глазом можно было видеть, что позиция Голицына является слабейшим местом в построении союзной армии.

Внятное объяснение этого факта в военно-исторической литературе отсутствует. Нельзя сослаться на неопытность Салтыкова, имевшего в высшей степени компетентный военный совет. Ни Фермор, ни Румянцев, ни сам Голицын, ученик принца Евгения Савойского, не оспаривали правильность расстановки сил при Кунерсдорфе. Голицын, сын знаменитого полководца и дочери видного дипломата Петра I князя Б.И. Куракина (бывшей при Елизавете Петровне обер-гофмейстриной двора), никак не подходил для принесения в жертву. Правда, союзники ожидали появления Фридриха со стороны Юденберга, но когда король нагрянул с северо-востока и атаковал Мюльберг, Салтыков еще раз передвинул войска, продолжая укреплять позиции Фермера и Румянцева!

Суворов, наблюдая с Юденберга перемещения войск, прекрасно понимал, что «курочка» ломает стереотипы военной науки, откровенно подставляясь под излюбленную Фридрихом «косую атаку». Бросая превосходящие силы по касательной на один из флангов противника, окружая его и добивая натиском вдоль фронта, король выиграл уже не одно сражение. Он должен был клюнуть на столь лакомую приманку, как слабый фланг под командой Голицына, в полной мере использовав превосходство прусских войск в выучке, маневренности и управляемости на поле боя. Лишь стойкость русских солдат могла сделать их непобедимыми при выборе хорошей оборонительной позиции с возможностью гибко пользоваться резервами для ответного массирования сил и контратаки. Иная тактика была гибельна для русской армии, пока она не прошла школу Румянцева и Суворова.

Первая атака Фридриха утром 1 августа 1759 г. была произведена на позицию Голицына с севера. Она имела демонстративный характер и была легко отбита. К полудню главные силы пруссаков дугой охватили Мюльберг, выдвинули на высоты батареи и после яростного обстрела пошли в атаку. Русские пушки ответили неприятелю, а Салтыков предпринял меры, чтобы помешать королевским войскам обтекать его позицию в западном направлении. Разгром сил Голицына был неизбежным. Князь получил тяжелую рану, его поредевшие полки в беспорядке отступили к северному подножию Гросс-Шпицберга, 70 пушек было потеряно. Только атака свежих русских и австрийских полков, переброшенных вдоль фронта, задержала пруссаков на Мюльберге, пока Салтыков и Румянцев устраивали из полков центра и подкреплений новый фронт на восточном склоне Гросс-Шпицберга.

На этом этапе Фридрих счел битву выигранной и, двинув войска на Гросс-Шпицберг, послал в Берлин сообщение о своей победе. В отправленной императрице после сражения реляции Салтыкова говорилось, что неприятель, «сделав из всей своей армии колонну, устремился всею силою сквозь армию Вашего величества до самой реки продраться». Наступавшую с востока колонну под командой короля сдерживал генерал-поручик Панин: построившись в несколько линий, его солдаты вели ураганный огонь по лезущим на холм пруссакам, которые из-за тесноты не могли эффективно стрелять. Картечью, ружейным огнем и гранатами русские сбили волны неприятеля, хлынувшие с севера и юга на Гросс-Шпицберг. Салтыков непрерывно усиливал оборону своего центра, перебрасывая войска и артиллерию с Юденберга. Вероятно, в этой операции участвовал, среди дежурных офицеров Фермора, и Суворов.

Фридрих, под которым убили двух лошадей и прострелили мундир, расширил фронт атаки и ввел в дело кавалерию. Он приказал Зейдлицу обойти горящий Кунерсдорф и сокрушительно ударить по центру русских с юга. Заслуженный генерал доказывал, что атака через узкие проходы между прудами под дулами мощных батарей Гросс-Шпицберга невозможна. Но — выполнил повеление короля и понес тяжелейшие потери на подступах к холму. Во фланги прорвавшейся сквозь огненный ад прусской кавалерии ударила русская и австрийская конница. Жалкие остатки некогда лучших в Европе эскадронов обратились в бегство.

Удачнее атаковали с севера, со стороны болот драгуны и гусары принца Вюртембергского. Части их удалось прорваться сквозь ретраншемент и достичь вершины Гросс-Шпицберга. Но Румянцев, только что руководивший разгромом Зейдлица, подоспел с кавалерией. При поддержке Лаудона русские выбили пруссаков с холма и расстреляли отступающих из пушек. Принц получил рану и едва спасся, командир гусар генерал Путткаммер был убит.

В это время пехота Фридриха, атакующая с удивительным упорством, добралась до центральной батареи и захватила несколько пушек. Казалось, еще усилие — и русские будут сброшены с Гросс-Шпицберга. Главнокомандующий сохранял полное хладнокровие и даже шутил, отмахиваясь хлыстиком от вражеских ядер, которые пролетали совсем близко. Несмотря на отчаянные усилия короля, союзные войска продолжали удерживать центральные позиции. Пруссаки почти исчерпали резервы, а Салтыков, перебросив войска от Одера, вытянул боевые линии на флангах, по склонам и обеим сторонам холма. Около 5 часов вечера он начал контрнаступление.

Первой пошла в атаку кавалерия под командой Лаудона. За ней двинулась в штыки русская и австрийская пехота. Последние батальоны Фридриха, брошенные им в тыл наступающих, сами были охвачены с флангов и бежали. Теснимая повсюду, прусская пехота сгрудилась на Мюльберге и подверглась страшному удару русской артиллерии. Фридрих, оставаясь под свирепым огнем, кричал: «Неужели ни одно ядро не поразит меня!» Между тем на холме уже сверкали штыки пехоты Салтыкова, к королю прорубались русские кавалеристы. Верные гусары окружили Фридриха, а капитан Притвиц, схватив поводья его лошади, увлек короля с поля битвы. Два эскадрона лейб-кирасир полегли, пытаясь прикрыть беспорядочное бегство прусской армии. Конница Лаудона и Тотлебена преследовала неприятеля до Одера.