— Готовлю репертуар, — с усмешкой объяснил Валентин. — Собираюсь после сессии поехать в пионерский лагерь вожатым…

Выход был отработанным. Чтобы на время каникул отправиться пароходом в родную деревню за четыреста километров, нужны были немалые, по нашему кошельку, деньги, а где их взять?

В архиве университета сохранились документы, касающиеся работы студента Распутина в пионерских лагерях. Летние каникулы в таких случаях не сокращались. Студент писал заявление на имя ректора с просьбой разрешить ему досрочно, в мае, сдать экзамены за очередной курс, к заявлению прилагались два ходатайства — от деканата и комитета комсомола. Разрешение выдавалось, студент сдавал экзамены в мае, а июньские дни (когда сокурсники корпели над учебниками) проводил в живописных загородных местах, на государственных харчах. Играл с малышами на спортплощадке, ходил в неутомительные походы и в конце благословенного месяца уезжал на заработанные деньги, скажем… в Аталанку. Так что, когда жизнь прижимала, никаким тихим, застенчивым да неразговорчивым Валя не был. Знающие себе цену такими не бывают!

В университете студенты-филологи выделялись. Они были самыми плодовитыми авторами вузовской многотиражной газеты. А творческие люди на поприще журналистики, пусть даже только-только пробующие перо, всегда виднее, чем, скажем, способные юные физики или математики. «Приближённые» к университетской редакции оповещали о результатах сессий, «продёргивали» нарушителей порядка в общежитиях, затевали на газетных страницах разного рода дискуссии. Чуть ли не в каждом номере публиковались рассказы и стихи ребят и девчат, как правило, студентов-филологов. Ежегодно вчерашние школьники, придя в университет на первое занятие, с открытыми ртами разглядывали на стене широкого коридора трёхметровую стенную газету, которая, как и известная писательская, называлась «Литературной». В студенческой «литературке», лирической, насмешливой и бойкой, авторов тоже хватало. Если бы припомнить всех сочинителей одного только пятилетия, в которое учился Валентин, — тех, кто стал писателем, и тех, для кого бумагомарание оказалось забавой молодости, — наберётся не один десяток.

Отделения журналистики в Иркутском университете ещё не было, оно выпустило первый набор только в 1966 году. И как-то сложилось, что большинство парней, учившихся на нашем филологическом факультете, мечтали связать свою жизнь с журналистикой. Тем более что нужда в сотрудниках газет, радио и телевидения была огромной. Почти для всей Сибири их готовил только один университет — Свердловский.

Распутин, став писателем, часто говорил в беседах и интервью, что на творческую стезю он ступил случайно. Тому же Евгению Осетрову он повторил то, что рассказывал и прежде:

«Получилось так, что я остался без стипендии. Помощи ждать было неоткуда. Друзья помогли мне определиться на нештатную работу в иркутскую молодёжную газету. Через несколько месяцев, ещё до окончания университета, был зачислен в штат… Трудясь в газете, выполняя различные редакционные поручения, я мало-помалу приобщался к журналистскому труду, да и вся атмосфера, окружавшая меня, была насыщена литературными и общественными интересами».

Чистая случайность? Это вроде бы так, но и не так.

В многостраничном биобиблиографическом указателе, выпущенном в Иркутске и посвящённом жизни и творчеству писателя, перечень корреспонденций, которые Валентин опубликовал в студенческие годы, начинается с тех, что напечатала областная газета «Советская молодёжь». Первая помечена мартом 1957 года, когда автор учился на третьем курсе. Но публиковаться он начал раньше в соавторстве с Рафаилом Градом и Михаилом Ворониным, учившимися курсом выше. Первоначальные журналистские навыки он получил рядом с ними, а когда нужда заставила искать заработок, друзья-старшекурсники и в самом деле помогли ему найти дорогу в редакцию «Молодёжки».

За два последующих года корреспонденции студента Распутина появлялись в областной газете более двадцати раз. Можно удивляться, что он не писал тогда рассказов. Осенью 1957 года в университете сложилось литературное объединение. Руководил им доцент Василий Прокопьевич Трушкин, человек очень дружелюбный и общительный. Мы, не страдающие скромностью бумагомаратели, пошли туда толпой. Уже весной следующего года в литобъединении на ура приняли юмористический рассказ Александра Вампилова «Стечение обстоятельств». Вскоре юмореска появилась в университетской газете. До конца учёбы Саша напечатал в разных газетах и альманахе «Ангара» около двадцати рассказов, составил из лучших первую книжку, вышедшую в свет в 1961 году. В том же году Валентин напечатал в иркутском альманахе первый рассказ «Я забыл спросить у Алёшки» (позже имя было изменено на «Лёшку»). Говорится это единственно для того, чтобы подчеркнуть: у одних талант оказывается «на виду» в очень молодые годы, а у других позже и вызревает подспудно. Но и утверждается прочно.

На пятом курсе, весной 1959 года, Валентин был приглашён в редакцию газеты «Советская молодёжь» штатным сотрудником[7]. А летом он получил диплом об окончании университета.

Самостоятельная жизнь у нашего брата, холостого выпускника вуза или техникума, начиналась в те годы одинаково. Квартир, как правило, не предоставлялось, снимали угол где-нибудь на окраине города, питались, как и в студенчестве, в столовках.

Валентин вместе со «старожилом» молодёжной газеты, многолетним студентом-заочником университета и начинающим прозаиком Евгением Суворовым устроился на квартире у одинокой бабуси. Двадцать с лишним лет спустя Распутин со сдержанным юмором реалиста рассказывал Валентину Курбатову:

«Мы жили с ним недолго под одной крышей у бабки, которая разводила белых мышей для противочумного института. Наверно, ей платили хорошо, потому что мышей была прорва. Денег у нас не было, и иногда мы пускались на хитрость. Женька отворял клетки, и мыши разбегались по дому. Старуха (а она была толста и малоподвижна) просила помочь. Женька ссылался на брезгливость. Нам обещали напечь оладушек, и мы загоняли мышей до следующего приступа голода».

Летом 1960 года Валя познакомился с обаятельной, спортивного вида девушкой Светой, дочерью известного не только в наших краях поэта Ивана Ивановича Молчанова-Сибирского[8]. Она училась на физмате, была младше Вали, но, можно предположить, дочь поэта почуяла в начинающем журналисте литературный дар. Не случайно 20 сентября того же года она записала в дневнике: «Часто сейчас мне стало казаться, что В. Р. — судьба моя».

В очерке Эдуарда Анашкина «А сердце в Читу, всё в Читу возвращается…» приводятся строки из дневника юной Светланы Молчановой, а также воспоминания ее младшей сестры Евгении.