Парень коротко кивнул и сказал:

– Ну, я тогда пойду.

– Она вот-вот вернется, – произнесла Сайленс. Юноша совсем засмущался. Может, ему редко доводилось говорить с незнакомыми людьми? – Так что подождите ее тут.

– Ну… – Он посмотрел куда-то мимо нее. – Я, наверное…

Вдруг парень ринулся в комнату и подхватил на руки Мэри Дарлинг.

– Осторожней у камина, детка. Можешь обжечь свои милые маленькие пальчики.

– Боже мой! – Сайленс не заметила, как она подобралась к огню. Сегодня днем Мэри Дарлинг совсем не сидела на месте. Она устала все время быть в одной комнате и изводила ее капризами.

Сайленс с благодарностью посмотрела на юношу и сказала:

– Большое вам спасибо. Только я не знаю вашего имени.

– Бран, – ответил тот, улыбаясь Мэри Дарлинг. – Бран Кэвэно. – Обычно малышке не нравились незнакомые люди, но этот гость ее явно очаровал, и она с любопытством смотрела на него.

Что ж, даже Сайленс была готова признать, что Бран выглядит сногсшибательно, когда улыбается.

– Вы ей нравитесь.

– Да. – Он поставил девочку на пол, порылся в кармане и вытащил тонкую бечевку. Потом хитроумно продел ее сквозь пальцы и принялся играть с Мэри Дарлинг в «веревочку». – Маленькие дети меня любят. У нас в семье дюжина детей, и я всегда помогал матери с младшими.

– Вы из Ирландии? – У него был такой же сильный акцент, как у Финеллы и самого Мика.

Бран поднял голову и откинул со лба прядь светло-рыжих волос.

– Я родился и вырос в Лондоне, но оба моих родителя из Ирландии. Отец работал ткачом в Спиталфилдсе – месте недалеко отсюда.

– А что случилось… – начала Сайленс, но тут в комнату вошла Финелла, неся котел горячей воды.

Увидев Брана, она резко остановилась. Ее лицо засветилось от радости.

– Ой! А я и не знала, что ты тут.

– Я зашел сказать, что меня не будет сегодня вечером. – Бран усадил Мэри Дарлинг на диван и отдал ей бечевку. – На случай, если я тебе понадоблюсь.

Финелла тревожно нахмурила брови.

– Опять пойдешь выслеживать Викария? – спросила она.

Бран посмотрел в сторону Сайленс. Похоже, ей об этом знать совсем не следовало. Однако она все же спросила, глядя то на Финеллу, то на ее друга:

– Какого викария? Неужели пираты ведут дела со священниками?

– Нет-нет, – торопливо проговорил Бран. – Это просто прозвище. Викарий из Уайтчепела не имеет никакого отношения к церкви. Он делает джин и продает его, а еще… – Бран запнулся, видимо, пытаясь подобрать слово, которое не было бы слишком бранным для нежных ушей Сайленс.

– Он само зло, – сказала Финелла и перекрестилась. – Дьявол во плоти.

Служанка произнесла это с таким ужасом, что Сайленс вздрогнула. Она инстинктивно глянула на Мэри Дарлинг, весело игравшей с бечевкой.

– Он враг Мика О’Коннора, да? Тот самый человек, который может причинить вред Мэри Дарлинг?

Бран не стал отвечать, но мрачно посмотрел на девочку, и Сайленс все поняла без слов.

– Тогда тебе лучше поторопиться, – мягко сказала Финелла.

Парень кивнул и молча вышел из комнаты.

Сайленс перевела дух и, наклонившись к Мэри Дарлинг, взяла ее на руки. До этого момента у нее шевелилось подозрение, что Мик мог запросто выдумать историю про безжалостных врагов, от которых нужно оберегать ребенка. Может быть, он опять играл с ней и по каким-то своим, неведомым причинам обманом заставил ее поселиться тут вместе с Мэри Дарлинг. Теперь таким мыслям пришел конец. Страх в голосе Финеллы был слишком реальным, уверенность, с которой говорил о Викарии Бран, тоже не вызывала сомнений. Кем бы ни был этот Викарий, он представлял настоящую угрозу для малютки.

Что ж, Мик О’Коннор тоже не был похож на ангела, но в его доме Сайленс могла не волноваться за Мэри Дарлинг. Вздохнув, она принялась раздевать малышку для купания. Тут ее мысли приняли другой оборот. Сайленс посмотрела на Финеллу, которая осторожно наливала горячую воду, и сказала:

– А Бран – хороший юноша.

– Да. – Служанка, пробующая воду локтем, покраснела.

– И очень симпатичный, – добавила Сайленс небрежным тоном.

Финелла дернулась, и немного воды выплеснулось на пол. Она посмотрела на лужицу, а потом подняла глаза на Сайленс.

– Бран слишком красив для меня, да? – печально спросила девушка.

Сайленс запнулась. Она не хотела причинять боль – только немного подразнить.

– О нет, я совсем так не думаю.

– Но это так и есть, – с отчаянием в голосе проговорила Финелла. – У него такие красивые голубые глаза! Я вижу, как другие девушки смотрят на него, и мне хочется вцепиться им в волосы.

– А он тоже на них смотрит? – спросила Сайленс, опуская Мэри Дарлинг в ванну.

– Ну… нет, – неуверенно ответила Финелла.

– Тогда я бы на твоем месте ни о чем не беспокоилась. – Сайленс принялась тереть малышке спину. Мэри Дарлинг меж тем все играла с бечевкой. Теперь она окунала ее в воду, а потом клала себе на мокрый животик. – Я уверена, Бран считает тебя очень привлекательной.

Финелла растерянно закусила губу. Потом вдруг просияла и достала из кармана передника сверток.

– Я принесла вам немного еды, мэм, – тихо сказала она.

Сайленс с благодарностью взяла его и развернула. Это была уже четвертая порция за день – то ли поздний обед, то ли ранний ужин, точно она сказать не могла. Если так пойдет и дальше, то после такой голодовки ей станут малы все ее платья.

Неужели Мик О’Коннор не догадывается, что его люди таскают ей еду? Интересно, как он наказывает тех, кто нарушает приказы? Сайленс поежилась. Наверное, лучше этого не знать.

Уинтер Мейкпис проснулся утром и застонал от боли в мышцах. В комнате было темно – до рассвета оставалось еще около часа, – но брат Сайленс точно знал, что часы показывают полшестого, потому что почти всю свою жизнь он вставал именно в это время.

Уинтер сел на узкой кровати, кряхтя от ломоты в ногах. Весь вчерашний день ему пришлось провести в седле, так что в его состоянии не было ничего удивительного.

Особенно если учесть, что на лошади ему приходилось сидеть крайне редко. Уинтер жил в доме, где находился сиротский приют, а школа, куда он ходил учить маленьких и очень озорных мальчишек, находилась от него всего в двух шагах. И только поездка в Оксфорд заставила его взобраться на спину лошади. Уинтер принялся разминать ноги, а потом встал, стараясь не обращать внимания на боль. Рано или поздно она все равно пройдет.

Ему пришлось низко нагнуться, чтобы умыть лицо водой из кувшина. Его комната находилась под самой крышей, потому потолок и стены топорщились острыми углами. Но Уинтер жил тут много лет и сейчас уже смело передвигался по спальне и не набивал шишек в темноте.