– Я изрядный лекарь, а вы с Рут просто первоклассные учителя.

– Мне хотелось бы больше верить в то, чему я их учу, – задумчиво проговорила Андрия.

– Выходит, ты не веришь в то, что быть милосердным, честным, правдивым, великодушным, целомудренным и нести добро людям – это хорошо?

– Конечно, верю!

– Так в этом суть любой религии. Христианство, иудаизм, мусульманство, конфуцианство. Все в итоге сводится к золотому правилу: делай людям то, что тебе хотелось бы, чтобы они делали тебе. Ты можешь придраться к такой философии, сестра Андрия?

Девушка чуть обиженно надула губки, и Люка охватило неодолимое желание их поцеловать – такие они были нежные, пухлые и розовые…

– Полагаю, что нет, – после небольшой паузы уступила Андрия. Она остановилась и, чуть склонив голову, как-то странно на него посмотрела. – О чем вы думаете, брат Люк?

– Да так… Думаю о том, о чем мы с вами сейчас говорили.

– Нет, вы думаете совсем не об этом. И я могу сказать, о чем. – Ее голубые глаза, казалось, смотрели в самую глубину души Люка. Девушка с решительным видом сложила руки на груди. – Теперь скажите мне правду, Люк. Я уверена, что вы думали… Да, так оно и есть! Вы думали про меня.

– Неправда! – возмущенно воскликнул Люк и тут же густо покраснел, выдав себя с головой.

– Люк, пожалуйста, скажите мне, – тихо попросила она.

– Я не могу вам этого сказать. – Побагровевший Люк уставился на носки ее туфель.

– Вы не можете мне не сказать. Я шагу отсюда не сделаю, пока не услышу, что вы про меня только что подумали.

– Перестаньте вести себя как капризное дитя, Андрия! А не то…

– Вы меня отшлепаете. Угадала? – Девушка явно наслаждалась его замешательством. – Один раз вы уже грозились это сделать, но отчего-то никак не решитесь выполнить обещание. Да вы просто большой обманщик, Люк Каллаган! В этом вы меня не переубедите. Если будет нужно, я простою здесь хоть всю ночь. Может быть, меня съедят волки. Или еще хуже, меня захватят и изнасилуют бандиты. Ну и пусть! Может быть, хоть тогда вы пожалеете о своем ослином упрямстве!

– Очень хорошо, заносчивая маленькая мисс! Значит, мы желаем узнать, о чем я думал. – Люк расправил плечи и сделал глубокий вдох: – Вот о чем я только что думал.

С этими словами он шагнул вперед, схватил Андрию за плечи и, поймав на мгновение ее взгляд, жадно приник к девичьим губам. И поцелуй превзошел все, о чем он позволял себе мечтать. Губы Андрии оказались теплыми, уступчивыми и сладкими. И отвечала она на поцелуй не менее пылко и горячо. Когда наконец они оторвались друг от друга, девушка прошептала ему на ухо:

– Я думала о том же самом с того мгновения, как увидела тебя в первый раз. Я так молилась, чтобы однажды ты сделал это. И не только это! – сверкнула она глазами.

– Андрия… я люблю тебя, – пробормотал Люк и принялся целовать ее в нос, лоб и щеки.

– И я люблю тебя, Люк. Мой единственный возлюбленный.

Он насторожился, когда Андрия мягко выскользнула из его объятий и потянула его за собой вниз, на влажную, пахучую траву.

Они лежали рядом, целовались и ласкали друг друга. Андрия села и начала расстегивать блузку.

– Мне хочется быть с тобой по-настоящему близкой. Разденься и ты.

Люк заколебался и украдкой бросил взгляд в сторону видневшейся вдалеке крыши миссии.

– Глупенький, нас никто не увидит. Поспеши, я так хочу любить тебя. И я знаю, что ты желаешь меня так же сильно. – Она прикрыла ему рот ладошкой и тихо рассмеялась. – Ты думаешь, я не поняла, отчего ты засунул тогда руку себе в карман? Чтобы спрятать…

– Пожалуйста, не продолжай. Я и так уже достаточно смущен.

– А я нет!

Вслед за блузкой на земле оказалась юбка, а потом и нижняя рубашка вместе с панталонами. Нагая Андрия села, поджав под себя ноги, и выпрямилась. Стояла удивительная тишина, лишь ветер шуршал в траве да перебирал рассыпавшиеся по спине длинные блестящие черные волосы девушки.

– Боже, как ты красива! – ахнул Люк, буквально замерев в благоговении.

Андрия слегка покраснела и смущенно потупилась.

– Спасибо. Я хочу быть красивой для тебя.

Все оказалось так, как он себе и представлял. Под скучной, безликой одеждой скрывалось само совершенство. Ее маленькие груди с дерзко торчащими розовыми сосками были тугими и безупречными по форме. Взгляд Люка скользил по округлому животу, мягким полушариям ягодиц и стройным бедрам девушки, стыдливо избегая пушистого треугольника лона.

Дрожа, как школьник перед экзаменом, он неловко начал раздеваться. Андрия мгновенно почувствовала, как взволнован Люк, и застенчиво потупилась.

Она подняла глаза лишь тогда, когда юноша оказался рядом. Люк опустился на колени, осторожно обнял Андрию за плечи, поцеловал и порывисто приник к девушке. Андрия ласкала его с такой пылкостью, что он едва не потерял голову от нахлынувшей страсти.

– Андрия, у меня больше нет сил терпеть, – задохнулся Люк.

Девушка замерла, убрала руки, легла на спину и с улыбкой широко развела бедра.

– Иди же ко мне, мой единственный, возлюбленный мой! О, как я жажду тебя, мой желанный!

Она направила его мужскую плоть в себя. Люк продолжил было движение, но вдруг почувствовал какое-то препятствие.

– Я забыла тебе сказать, что я девственница, – извиняющимся тоном прошептала Андрия.

Люк был удивлен и обрадован ее словами. Он уже начал считать само собой разумеющимся, что в этих диких, Богом забытых местах девочки теряли невинность очень рано. Уж он-то знал, что в Сан-Франциско девственницу днем с огнем не найти!

– О, моя, и только моя, Андрия! Родная моя девочка! – Он нежно поцеловал ее в закрытые глаза, когда девушка выгнулась ему навстречу и задвигала бедрами, изо всех сил стараясь помочь проникнуть в себя.

Люк испугался, что у него ничего не получится. Опасение было настолько сильным, что желание начало ослабевать. «Господи! А если Андрия не такая, как все?» – окатила жаром шальная мысль. Ему доводилось слышать истории о том, что иногда у миниатюрных женщин все настолько маленькое, что любовная близость с ними просто невозможна.

Но вдруг преграда исчезла, и он ощутил сладостное объятие бархатистого девичьего лона.

– Любимый! О любимый мой! – счастливо вскрикнула Андрия. – Это такое счастье, такое счастье!

– Я обожаю тебя, моя единственная девочка!

Люк отчаянно старался сдержать свою страсть, но мучительная жажда наслаждения оказалась неодолимой. В то же мгновение незримая плотина внутри него рухнула, и ему показалось, что он исчез в бесконечно длящейся вспышке невообразимого блаженства.