Хатшепсут грустно и задумчиво посмотрела на Небмаатру:

— В какой момент ты стал таким? Нет. В какой момент мы все стали такими? И зачем нам это?

— Зачем?

Жрец подошел к креслу и, придвинув его ближе к гостье, сел на подлокотник.

— А зачем тебе нужно было становиться жрицей? И почему мы просто не могли быть вместе?

— Я думала…

— Нет, ты не думала, ты делала выбор! И выбор был в пользу твоей гордости. И силы.

— И теперь ты решил доказать мне, что ты все-таки сильнее?

— Нет, дорогая, я уже доказал все, что хотел, в этой жизни. Теперь я просто создам тот мир, который хочу, и ты мне в этом поможешь!

— А если нет?

— Ты проклянешь день, когда решишь мне помешать, — улыбнулся жрец, — и ты это знаешь. Кстати, ты сказала Хэпри, кто она и кто ее родители?

— Нет, — спокойно и с улыбкой ответила жрица. — И не советую влезать не в свое дело, иначе…

— Что ты, я не собираюсь влезать в ваши семейные истории. Тем более ее отец давно умер. Хороший был фараон, но слабый.

— Он просто был молод и не успел…

— Что? Перебить всех врагов, включая меня? Я же говорю, слабый был. Хотя, если честно, мне он был симпатичен. По крайней мере, симпатичнее нынешнего.

— И то правда. Этот уж совсем дурень. Носится с какими-то игрушками.

— Усыновляет кого попало, того гляди начнет с иудейскими племенами дружбу водить. Ну что, как тебе моя идея?

— Отвратительно, но раз ты вбил это себе в голову… А куда денется девятая часть кристалла?

— Спрячем в вечности, — улыбнулся Небмаатра.

— Не смеши! Ее будут искать все, кому не лень, и в итоге кто-нибудь да найдет.

— Ты не поняла, я перекачаю ее энергию себе в перстень, а потом, после активации, разобью.

— Ты действительно с ума сошел! Это же…

— Да. Восстановлению не подлежит.

— А как же планета?

— Да хватит тебе с этой планетой носиться! Можно подумать, ты сама с этой планеты!

— Это очень большой риск! К тому же люди действительно могут вспомнить, кто они.

— Да что ты?! — расхохотался жрец. — Через пятьдесят лет после потопа они не могли вспомнить, существовала ли Атлантида! А через сто убедили себя, что это миф! Пройдет лет триста, и практически все, что мы сейчас называем знаниями, люди будут считать либо мистикой, либо выдумками!

— Ну да, правда, иногда рождаются те, кто все помнит или почти все.

— Ключевое слово «почти». Ладно, не морочь мне голову этими соплями.

— И все-таки это очень рискованно, я не уверена, что планета…

— Успокойся ты с планетой. Я не собираюсь разрывать Землю, я не самоубийца. Хватит и Фэта с Марсом. Навзрывались.

— Да уж.

— К тому же мы вполне можем держать всю энергию Земли и в девяти частях.

— Какую часть ты решил уничтожить?

— Центральную.

— Чашу? Ты хоть понимаешь?

— Понимаю. Но ты прекрасно знаешь, что это возможно, и у девяти жрецов вполне хватит для этого сил.

— Знаю. И все равно, ты безумен.

— Хорошо, уговорила, — рассмеялся Небмаатра, — я безумен. Тебе легче?

— Ненамного. Когда приедут остальные?

— Вечером. Кстати, не желаешь отужинать? У нас на сегодня потрясающее меню в честь твоего приезда!

Хатшепсут вздохнула и посмотрела на Небмаатру:

— Не уверена, что мне пойдет впрок твой ужин.

— Пойдет, дорогая, и еще как! А вообще, с какой стати ты так расстроена? С тобой все в порядке, дочь при тебе, совсем скоро ты станешь одной из хранительниц Кристалла Силы!

— А остальные из Совета?

— Кто не вошел? Дурачок фараон и два жреца?

— У них есть сила.

— Ай, брось! Во-первых, фараоны, как показывает практика, долго не живут, а во-вторых, с жрецами всегда можно договориться. При этом один из них стар.

— Да, но другой — жрец Анубиса, и ты его хорошо знаешь.

— Да-а, он, конечно, силен и упрям. Но он один, а у меня даже среди касты воинов есть соратники.

— Я гляжу, ты серьезно подготовился. С остальными семью ты уже говорил?

— Конечно.

— И что?

— Ты же знаешь, есть только один человек, которого по-настоящему опасается весь Египет, — рассмеялся Небмаатра. — И пока он, точнее, она не скажет своего веского слова, даже крокодилы в Нил не спустятся.

— Ладно тебе! — улыбнулась жрица. — Можно подумать, я такая страшная.

— Нет! Ты прекрасна! Но очень опасна! Я думаю, в следующей жизни ты…

— В следующей жизни я уйду в горы и буду отрабатывать промахи этого воплощения! Хорошо, пойдем, Владыка всех энергий. Угости нас своими хвалеными кулинарными изысками! А после ужина расскажешь подробности своего волшебного плана. И пусть за столом мне прислуживает Ана.

— Боишься, отравлю? — рассмеялся жрец.

— Боюсь пустых разговоров. Не так страшен яд, как человеческая глупость.

* * *

Барака подошел к воротам школы Анубиса и опустился на землю. Мешок с продуктами, который собрала ему в дорогу Хэпри, порядком натер ему плечи. Скинув ношу, молодой человек помассировал затекшие места и, достав из мешка медную бутыль, сделал из нее глоток. Прохладная жидкость приятно проскочила в желудок, послушник довольно улыбнулся. Размяв уставшие ноги, он медленно поднялся, перевесил котомку на другое плечо и подхватил клетку с птицей. Сделав еще один глоток из бутыли, Барака осмотрел ее:

— Надо же, и правда, вода до сих пор холодная.

Сунув флягу под мышку, он поднял молоток и постучал в ворота. Через минуту открылось окошко, в котором появилась недовольная физиономия послушника.

— Тебе чего?

— Не «тебе», а «вам»! У меня письмо, для Владыки, открывай, бестолочь!

Лицо открывшего послушника приобрело испуганное выражение, и он, быстро затараторив, кинулся открывать калитку.

— Я… это, простите, уже открываю… Простите… Только не говорите смотрителю…

— Ладно, успокойся, — хлопнул его по плечу добродушный Барака. — Хотя мог бы и большие ворота открыть, а не эту плохонькую дверку.

— Простите еще раз.

— Анубис тебя простит!

Барака вошел во двор и огляделся. Потом, посмотрев сверху вниз на перепуганного послушника, повелительным тоном спросил:

— Ну и где я могу видеть вашего хранителя?

— Так вам хранителя? — сжался послушник.