– Мертва? – ошеломленный Киран уставился на Олдрена.

– Да, – ответил тот. Секунду фейри колебался, потом сел на кровать к Кирану и взял его за руку. Он нежно сжал ее, полный сострадания, при этом пальцы его были такими же цепкими, как и собственные пальцы принца. Киран не мог поверить в это. Мертва. Королева Зарина – его мать – была мертва. Как это могло произойти? Вчера вечером она сидела вместе с ним за столом, а теперь ее не было. Ушла. Потеряна. Навсегда. И он остался один. Она была последним членом его семьи, потому что старший брат короля Невана умер еще столетие назад, а у матери Кирана не было братьев и сестер.

– Как она?..

– Убита, – ответил Олдрен, прежде чем Киран успел произнести вопрос. – Ей перерезали горло.

Олдрен запнулся на этой фразе, словно был мальчиком, который не мог причинить вреда ни одной живой душе, а не мужчиной, который сам покончил с сотнями жизней.

Киран кивнул. За время своего существования в этом мире он уже успел испытать множество потерь. Это не всегда была смерть близких людей, но ему было знакомо чувство отчаяния, когда человек знал – или, по крайней мере, был уверен, – что никогда больше не увидит любимого человека. Тем не менее он так и не научился справляться с этой болью, которая не имела ничего общего с уколом разящего меча или страданиями, причиненными обжигающим пламенем. Эта боль была другой, жестокой и всепоглощающей, она разрывала душу и оставляла тьму там, где прежде царил свет.

– Кто ее нашел?

– Ее любовница. Элиша.

Киран всегда старался избегать мужчин и женщин, которые согревали постель его матери после смерти Невана. Но он знал Элишу. Это была жизнерадостная молодая фейри, еще не озлобленная своим многовековым существованием. Ни при каких обстоятельствах она не стала бы рисковать своей жизнью ради такого поступка, тем более что от Зарины она получала не только привязанность, но и богатство. Лучшего у Элиши уже не будет.

– Мы уже знаем, кто это сделал?

– С уверенностью – нет. Мы все еще находимся в процессе изучения ситуации.

– Понимаю. Может… – Голос Кирана стих. Он сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. Ему нужно было как-то заставить свою нижнюю губу не дрожать. – Я хочу к ней.

Олдрен крепче сжал его руку.

– Ты уверен, что хочешь этого?

Принц кивнул. Даже если это не будет красивым зрелищем, все в нем требовало увидеть свою мать. Обессиленный Киран поднялся с кровати, и Олдрен помог ему одеться. Советник снова застегнул на принце рубашку, потому что пальцы Кирана дрожали чересчур сильно. Он даже опустился перед принцем на колени, чтобы помочь ему влезть в ботинки. Киран не стыдился этого. Принц был слишком измучен; мысли его крутились волчком, но всякий раз этот волчок терял равновесие и падал.

Бок о бок с Олдреном Киран устремился к спальне своей матери. Всю дорогу он боялся, что ноги откажут ему служить, но принц не должен был проявлять слабость, так же как не должен был размышлять о причинах и обстоятельствах убийства – пока нет.

Но тишина во дворце не помогала ему сдерживать поток своих мыслей, и Киран спрашивал себя, как отреагируют слуги и гвардейцы, которые пока еще спокойно спали в своих постелях, когда узнают о смерти королевы Зарины.

Некоторое время их шаги были единственными звуками в замке, до тех пор пока Киран и Олдрен не остановились перед комнатами королевы Зарины. Послышались голоса Оноры и Тигана. Они, казалось, о чем-то спорили, но Киран был не в том состоянии, чтобы по-настоящему разобрать сказанное. Что вообще им было нужно там? Кто их позвал? У него не было никакого желания видеть этих двоих. Киран хотел в последний раз навестить свою мать, а не обмениваться с членами совета домыслами об убийстве.

– Держи их подальше от меня, – сказал Киран.

Олдрен кивнул. Ему не было нужды спрашивать, кого принц имеет в виду. Друзья добрались до покоев королевы. Двое гвардейцев распахнули дверь, и Киран увидел Элишу, которая сидела, опустившись на колени, у стены возле входа. Подтянув ноги к туловищу и спрятав лицо в руках, фейри тихо всхлипывала и даже не подняла глаз, когда Киран и Олдрен проходили мимо нее. В комнате королевы находились еще трое: Тиган, Онора и мужчина в спальном халате, который заинтересованно прохаживался у кровати Зарины. Киран смерил его пытливым взглядом, прежде чем все его внимание сосредоточилось на безжизненной фигуре, которая, вытянувшись, лежала на матрасе.

– О боги… – вздохнул Киран, прикрыв ладонью рот, и шагнул ближе к кровати.

Металлический запах крови сковал воздух, и Киран ощутил на языке неприятный гнилостный привкус. Его мать боролась. Простыни, пропитанные ее кровью темно-красного цвета, были скомканы. Одеяло валялось на полу, а на изголовье кровати виднелся кровавый отпечаток руки, словно королева пыталась цепляться за свою жизнь. Горло было перерезано, и на шее все еще была видна эта зияющая рана, потому что магии королевы Зарины не хватило, чтобы она зажила достаточно быстро.

– Принц Киран… – начала Онора.

– Не сейчас, – прошептал Олдрен.

– Но…

– Нет, – прошипел Олдрен и схватил Онору, которая шагнула было вперед, за руку.

Киран проигнорировал ее и остановился рядом с кроватью. Слезы навернулись на глаза принца, когда он посмотрел на бледное лицо Зарины. Не будь всей этой крови, могло бы показаться, что королева мирно спит. Кто-то, наверное Тиган, закрыл ей глаза, и очертания губ его матери были такими мягкими, что казалось, будто в любую секунду она может улыбнуться. За последние месяцы, со дня смерти отца Кирана, Зарина делала это не так уж часто. Были ли его родители теперь снова вместе?

Киран опустился на колени и взял в свои ладони руку матери, свесившуюся с кровати. Кожа была холодна, и мышцы не оказали никакого сопротивления, когда он поднес ее пальцы ко рту и оставил последний поцелуй на этой безжизненной руке.

«Я люблю тебя», – подумал он, осознавая, что никогда не говорил ей об этом. Чувство стыда смешалось с его горем. И принц вспомнил о том дне, когда вернулся в замок семь лет назад. Киран был ослеплен красотой города и его жителей. С разинутым ртом он смотрел на каждого, кто пересекал его путь. Тем более что женщины уже тогда притягивали его взгляд, как по волшебству. Он проехал с Олдреном по улицам Нихалоса, чтобы добраться до замка. Одного воина направили вперед, чтобы объявить о прибытии принца, так что их уже ждали. Десятки фейри собрались во дворе. Олдрен соскочил с коня, а затем снял с лошади и Кирана. Его ноги, вялые от долгой езды, подкосились под ним, и принц упал бы, если бы его не подхватили две сильные руки. В испуге Киран поднял глаза и посмотрел в улыбающееся лицо мужчины, голову которого украшала корона.

– Приветствую тебя, сын мой! Ты знаешь, кто я?

У фейри были самые острые уши, которые Киран когда-либо видел в жизни. Его светлые волосы были еще длиннее, чем у Олдрена, а ледяная синева его глаз напоминала поверхность застывшего озера. Но этот лед был не только холодным, но и отражал солнечный свет. Этот мужчина не выглядел как чудовищные фейри из страшных историй, которые всегда рассказывали друг другу дети в замке Амаруна.