Михаил уже пожалел, что так слепо доверился неизвестным ему легионерам. Пожалел, что согласился и попался на эту уловку. Мысли штурмовали разум Архистратига одна за другой, пока застилающая взор пелена не исчезла. Вакханалия перламутровых клякс и вихрящегося буйства красок ушла, уступая место непроглядной тьме затекающей густыми чернилами глубоко в душу и разум, наполняя их безысходностью. Но впрочем, и тьма продержалась недолго. Её вязкую сущность разорвала обретшая материальную форму реальность. Та самая реальность, к которой неискушённый разум столь сильно привык и за которую так отчаянно цеплялся.

Истощенный и опустошённый столь близким контактом с энтропией чистейшего хаоса, Архистратиг рухнул на колени. Металлический лязг, с которым бронированные поножи гиганта встретили холодную поверхность пола, оглушающе ударил по ушам. Судя по характеру отражающегося от стен эха, можно было сделать вывод, что окружающее пространство замкнутое и весьма просторное. Поборов невыносимую головную боль и бесконтрольные судорожные волны, что растекались по его могучему телу, крылатый колосс поднялся на ноги и внимательно огляделся.

То место, в котором Михаил оказался, было необычайным и жутким. Комната идеальной кубической формы. Комната без окон и дверей. Стены, пол и потолок выполнены из серебра и плотно покрыты руническими символами и знаками. Осуществляя тщетные попытки разогнать кромешный мрак, под потолком кружились два обезумевших «светлячка». В центре комнаты-куба возвышались золотые весы Справедливости, а рядом с этими весами стоял угрюмый крылатый великан.

Его изысканная белоснежная рубашка была аккуратно застёгнута на все пуговицы. Широкие кружевные рукава прячут тонкие кисти рук, пальцы которых украшают золотые перстни с символами справедливости. На длинной шее туго затянут безупречный чёрный бант. Непослушные графитовые волосы разбавляют прожилки седины. Его усталое лицо покрывают морщины, особенно они заметны в уголках глаз. Глаз, сапфировый цвет которых напоминал Михаилу о братском родстве.

— Мой брат! Невероятно… Когда Гавриил сказал, что ты очнулся, я признаться даже не поверил. Но теперь я вижу, Оракул не ошибся! — радостно воскликнул Рагуил, неспешно приближаясь к своему брату.

Чёрные крылья за его спиной смиренно сложены. Металлические сапоги с гулким эхом встречают серебряный пол. Усталое лицо добродушно улыбалось.

— Да, брат! Извини, что зашёл к тебе последнему, но прежде мне нужно было увидеть трёх моих младших братьев и встретиться с Херувимом, — крепко обнимая Архангела, ответил Михаил.

Невообразимый ужас, которым ещё пару секунд назад полнился разум Архистратига, уже улетучился не оставив и следа. Теперь душу крылатого великана переполняло лишь счастье. Счастье вновь лицезреть своего нелюдимого братца.

— Я понимаю! Я удивлён, что ты не направился первым делом к Люциферу. Я бы на твоём месте сделал именно так, — улыбнулся Рагуил, позволяя морщинкам сильнее расползтись по усталому лицу. Но за этой улыбкой было что-то совсем не весёлое. Казалось, что Рагуил чем-то разочарован и подавлен, но при этом отчаянно пытается это скрыть. Скрыть за полнящейся грустью улыбкой.

— Прежде я хотел поговорить с Уриилом и Гавриилом. Люцифер мне не так интересен. Он не меняется. Его гордыня и тщеславие лишь множатся с каждым годом, — с сожалением произнёс Архистратиг, внимательно рассматривая грустное лицо своего брата.

Михаил напряжённо пытался понять, отчего же его брат не весел. Впрочем, возможных причин для этого было хоть отбавляй. Архистратигу сейчас и самому было отнюдь не до веселья. Чему же радоваться в эти непростые времена? Да, пожалуй, поводов для радости совсем не было. Небесное Царство стремительно разрушается, словно карточный домик. Разрушается, оставшись на три сотни лет без его личного присутствия. Без его присмотра и контроля. Это ничто иное как эффект домино. Каждое ошибочное решение, что принимает ослеплённый тщеславием Самаэль, ведёт за собой целую цепь из ещё более опасных ошибок. Остановить эту безумную череду деяний, значит спасти Небеса от неминуемой гибели и неизбежного вымирания.

— Да, это действительно так. С этим сложно поспорить, — снова улыбнулся Рагуил. На этот раз он казался более жизнерадостным. — Наверняка ты пришёл, чтобы узнать моё мнение о новой программе генной реформации? Если это так, то нет, я не согласен с ней, — владыка порядка по-дружески похлопал брата по золотому наплечнику, отчего послышался какой-то приглушённый металлический шум.

— Я пришёл, чтобы увидеть любимого брата! Но мне приятно знать, что ты тоже не одобряешь политику Люцифера по лишению ангелов «дара», — строго произнёс Михаил, внимательно уставившись на брата.

Улыбка исчезла с усталого лица Рагуила и на её место пришла гримаса неукротимой злобы и необузданной ярости. Архангел Справедливости сжал кулаки и насупился, грозно нахмурив брови. Тусклое кольцо света над его головой многократно усилило своё сияние, заставив собеседника чуть прищуриться. Да, определённо Рагуил был вне себя от возмущения, переполняющего его изнутри. На секунду Михаилу даже показалось, что разъярённый брат хочет его ударить.

— Конечно же, не одобряю! Как по мне, это осквернение творений нашего Отца. Но больше всего меня возмущает геноцид устроенный Самаэлем по отношению к Древним. Ты знаешь, что он устроил охоту на них? Массовые казни, убийства. Обвинил сам факт их существования грехопадением. А как ты знаешь, весь мой легион состоит из Древних. «Псы справедливости», как и прочие, были обвинены в грехе! Представляешь? Мои непогрешимые, фанатично преданные воины стали грешниками. Люцифер вынес приговор и им! Все эти годы мы терпим нападки со стороны «Детей Зари», но пока ещё держимся. Поверь, я ненавижу Люцифера с каждым годом всё сильнее и сильнее. Он не привёл нас к прогрессу и процветанию. Нет! Он загнал нас в первобытный уклад диктатуры и террора, — Рагуил мерил кубическую комнату быстрыми шагами, размашисто жестикулируя. Его возмущение было сложно скрыть, да он и не пытался.

Металлический стук, с которым его сапоги встречали поверхность пола, был настолько ровным и размеренным, что мог запросто заменить метроном.

— Я был шокирован этим зверством. Этот поступок недостоин Херувима! — сухо произнёс Михаил, внимательно следя за непрерывно шагающим братом.

— Как и все прочие поступки! Люцифер недостоин трона! Это очевидно! Не знаю, какие там у творца на него планы, но по моему мнению, от него нужно избавляться! — свирепо кричал Рагуил, широко распахнув крылья. Над головой Архангела неистово запульсировало кольцо мощного света, разгоняющего мрак кубической комнаты.

— Что ты такое говоришь, брат? Убийство? Не думаю, что нам стоит уподобляться Самаэлю в этом, — грозно нахмурив брови, произнёс Михаил. В его голосе чувствовалось одновременно растерянность и возмущение. Архистратиг неспешно перевёл взгляд своих сапфировых глаз на стоящие в центре кубической комнаты весы. Они были прекрасны. Тонкая работа завораживала своим совершенством. Мастерство кузнецов, что трудились над этим произведением искусства, было достойно самой высокой похвалы и признания. Огромные, внушительного вида чаши весов застыли в абсолютном балансе равновесия, лишь изредка покачиваясь на толстых золотых цепях.