звездам… Повсюду только и будут говорить, что о торговке небесными фруктами, весь Дамаск будет завидовать мне… А потом они узнают, что сын мой женат на утренней звезде… Небесные светила влияют на судьбы людей, и все самые высокопоставленные сановники будут ухаживать за мною, может быть, даже цари начнут обивать порог моего дома, потому что, несмотря на всё свое могущество, они редко довольны своей долей… Я с ними договорюсь, и, поскольку мне негоже будет оставаться женою простого торговца, я подыщу Далхуку почетную должность… Он ничего не смыслит в государственных делах, но немного лоска — и он будет выглядеть не хуже других… Ах, и очень скоро я стану женою эмира… И встретится мне по пути во дворец этот наглый поставщик халифа, а я приподниму полог газовый на моих носилках и одним взглядом убью его за дерзость. Вот тогда он узнает, как далеко ему, слуге халифа, до той, кто снабжает фруктами звездных красавиц. Потому что, даже став женой эмира, я не закрою свою лавку, уж больно хороши денежки, падающие с неба… А сына моего жена-звезда сделает не иначе, как царевичем, может, он даже займет какой-нибудь трон! Ума у Бадура немного, но на то и нужны визири…»

«Завтра, — твердил себе Бадур, — я опять побреюсь, потому что так мне гораздо больше нравится… Я — жених звезды! Должно быть, любовь — это что-то странное, потому что я влюблен, но ничего не чувствую… А ведь должен… Но как же я встречусь с предметом моей нежной страсти?.. Она ко мне спустится, или я к ней поднимусь? Я видел, как улетали дыни. Были бы тыквы, исчезли бы точно так же. Значит, я спрячусь в тыкву и окажусь на небе. Мать предупреждала, что, когда я женюсь на дочери брадобрея, надо говорить ей ласковые слова, а что я скажу моей звезде?.. Ты такая круглая, такая светлая, такая блестящая! Да, это будет неплохо… На всякий случай надо будет посоветоваться с господином армянином, он сказал про язык без гласных, я упрошу его научить меня нужным словам и объяснить, как мне следует себя вести, ведь он знает все небесные привычки и обычаи».

Пока Бадур ломал себе голову, наступила ночь, и звезды, одна другой ярче, усеяли небосвод.

«Где же моя невеста? — беспокоился влюбленный дурень. — Чем больше я смотрю и ищу, тем больше путаюсь… Армянин сказал, что они любят людей веселых. Я засмеюсь, глядя на них на всех, но моя догадается, что я смеюсь для нее одной и хочу ей понравиться…»

Бадур захохотал что есть мочи, и ему в ответ заревели ослы, которых Далхук заводил в стойло.

«Молодец, Бадур, — сказал отчим, — ты развеселил всю мою скотину, это пойдет ей на пользу».

Следующий день должен был стать решающим. Нариля, чья лавка ломилась от фруктов, принарядилась и с нетерпением ждала небесного покупателя. Когда он явился, она продала ему фрукты по немыслимой цене, получила плату сполна и торжествовала в предвкушении будущего своего богатства. Торговка пыталась говорить точно знатная дама: это не ускользнуло от внимания армянина и весьма позабавило бы его, если бы он не торопился переправить свою покупку на небо. Недотепа Бадур тоже попробовал подкинуть гранаты, и когда они исчезли, он возрадовался, подумав, что небо согласилось принять фрукты из его рук, и начал кидать все подряд, да так усердно, что пот полил с него градом.

«Давай, давай! — подбадривал его армянин. — Друг мой, вижу, к твоим услугам отнеслись благосклонно».

«Ты так думаешь?»

«Да, никаких сомнений! Ты, сам того не подозревая, стал счастливейшим из смертных и очень скоро сам в этом убедишься».

«Хотелось бы мне знать, что это будет за счастье, — продолжал колебаться Бадур, — ведь мне кажется, что невеста поместится у меня на ладони!»

«Расстояние обманывает тебя, — совершенно серьезно отвечал армянин, — на самом деле твоя невеста такого же роста, как ты».

«Даже если так, то у нее, похоже, нет ничего, кроме лица, как у Луны».

«Что ты, что ты! У нее есть руки, ноги, пальцы, словом, все, что есть у тебя. Вообрази, будто видишь ночью юную и прелестную красавицу с огромным светлячком на затылке».

«О, понимаю, моя жена снимет платок с головы и станет как все женщины, а если светлячка надену на свою чалму я, то и я превращусь в звезду».

«О, ты угадал, можно подумать, ты вырос на небе! Именно так там и поступают!»

«Меня беспокоит один вопрос, — добавил Бадур. — Как же я буду ходить по небу?»

«Гораздо легче, чем по земле. Там все дороги прекрасные, широкие и гладкие, словно скатерть. — Тут армянин обратился к Нариле: — Что ж, хозяйка, сын твой делает успехи: он за один миг узнал больше, чем самые прославленные звездочеты, которые всю жизнь таращатся на звезды и портят себе глаза».

Хотя Нариля соображала лучше Бадура, по сути, она была очень невежественна, да к тому же сильно заблуждалась насчет своего ребенка. Рассеянно слушая небесного сводника, она поверила, что Бадур в самом деле не оплошал, и льстила себя надеждой, что сын умнеет на глазах. И ей тоже захотелось проявить интерес к небесным жителям.

«А во что они одеты, господин?» — спросила она Кассанака.

«Их наряды напоминают благоухающую дымку. Кажется, что тела их, источающие тонкий аромат, посыпаны душистой тамареной, и я не в силах описать ощущение, которое испытываешь, приближаясь к ним. Это можно сравнить только с букетом роз, нарциссов и цветов апельсина».

«О, вот это здорово! — воскликнул довольный Бадур. — Я безумно люблю цветы, и мой нос будет как бы утопать в них… Но когда же, когда я понюхаю этот сладкий запах?»

«Если хочешь, сегодня вечером ступай за город, в сад твоего отчима. Часам к одиннадцати твоя возлюбленная выйдет, дабы искупаться в прекрасном рукаве реки, что тянется вдоль вашей земли. Разденься, зайди в воду, подплыви к своей возлюбленной и приласкай, но только очень тихо и нежно, потому что, если ты будешь неосторожен, светлячок упадет с ее головы и ты потеряешь невесту из виду. Плыви за ней и, как только достигнешь берега, сразу вылезай на песок, она легко последует за тобой. Что до остального, тут, мой дорогой Бадур, я тебе не советчик, но знай: чтобы сразу жениться на ней, тебе не понадобятся ни кади, ни свидетели, ибо у дочерей неба свои порядки».

«Сколько денег сбережем!