– Подожди, тебе надо вытереть лицо, – сказала Анника и взяла со стола льняную салфетку.

Сюзетта громко высморкалась и вытерла тушь со щек.

– И еще бабушка. Она была моей лучшей подругой.

Анника снова села рядом с Сюзеттой.

– Ты говоришь об Астрид?

Девочка кивнула.

– Она всегда говорила, что я ее принцесса, хотя не была моей настоящей бабушкой.

Она еще раз высморкалась.

– Это она в первый раз привезла меня сюда. Эта ферма была нашим особенным местом.

Анника постаралась остаться спокойной, когда заговорила:

– Значит, ты ездила сюда вместе с Астрид?

Девочка снова кивнула.

– Зачем вы сюда ездили?

– Бабушка хорошо знает Фатиму, у них совместный бизнес. Амира – моя ровесница, у нее всегда была лошадь, с четырехлетнего возраста. Мы бывали здесь каждое лето.

– Тебе не трудно общаться с Амирой? – спросила Анника, наперед зная ответ.

– Она же говорит по-шведски, потому что ее папа швед. Пока она была маленькая, она и воспитывалась как шведская девочка. А бабушка посылала ей все видео с Осьминожкой, Бамсе и Альфонсом.

Сюзетта рассмеялась:

– Представляешь себе Осьминожку в Африке?

Анника наклонилась к Сюзетте:

– Как звали папу Амиры?

Сюзетта замолчала и нахмурила брови.

– Он умер. Он жил не здесь, и я его никогда не видела. Но ее маму зовут Фатима, а ее сестер Мариам и Сабрина. Мариам – жена Аббаса, у них двое милых мальчиков. Сабрины здесь нет, она грызет науку в Гарварде, скоро уедет и Амира, когда сдаст выпускные экзамены…

Анника попыталась сделать вид, что нет ничего более естественного, чем учиться в Гарварде.

– Мариам тоже там училась?

– Нет, она два года отучилась в Кембридже, так же как и Фатима, но захотела вернуться домой и выйти замуж за Аббаса и так и поступила. Фатима не стала возражать или принуждать ее. Меня она тоже не принуждает из-за того, что я не люблю зубрить уроки. У меня есть собственный конь, Лараш. Он помесь чистокровной английской и чистокровной арабской породы. Это лучший в мире конь. Я хочу работать с животными и лошадьми, и это нравится Фатиме.

Сюзетта задумчиво кивнула.

– Не обязательно быть первой ученицей в классе, – сказала она. – Но я помогаю Зине и Ахмеду – десятнику и его сыну.

– Бабушке Астрид тоже нравилось, что ты собираешься работать с лошадьми?

Кивки стали еще более энергичными.

– Ну, это же понятно. Бабушка и сама выросла на хуторе, хотя жилось ей там несладко.

Анника откинулась на спинку дивана и постаралась расслабиться.

– Бабушка не рассказывала тебе, как она жила, когда была маленькой?

Сюзетта улеглась на диван, положив ноги на подлокотник.

– Иногда рассказывала. Но это очень грустная история…

Она спрыгнула с дивана.

– Хотя знаешь что? – сказала она. – Есть книга о бабушке и ее подругах.

Она покрутилась по комнате и подбежала к одной из полок в углу.

– Книга? – переспросила Анника и повернулась на диване, чтобы увидеть, что делает Сюзетта.

– Угу, – ответила Сюзетта, ведя рукой по переплетам. – Она стояла где-то здесь. Ага, вот она!

Она взяла с полки тонкую брошюрку в белой обложке без рисунков и украшений, только с названием и именем автора.

– Здесь есть «Эмиль», «Пеппи» и «Кулла-Гулла» и все такое, но это взрослая книжка.

Она протянула брошюрку Аннике.

– Я ее прочитала, это очень странная книга, – сказала Сюзетта.

Анника посмотрела на обложку.

МЕСТО ПОД СОЛНЦЕМ

Сив Хофман

– Ты нашла ее здесь, на полке?

Она открыла форзац. Напечатано на гектографе автора больше двадцати лет назад. Очевидно, у мамы Нины Хофман были писательские амбиции.

– Да, она стояла здесь. Она написана без всякого порядка, не так, как школьная Библия. Там живая плоть и кровь.

В замочной скважине послышался скрежет. Анника и Сюзетта насторожились. Анника с замиранием сердца сунула книжку в джинсы и прикрыла полой блузки, надеясь, что сумела надежно ее спрятать.

Молодой человек по имени Ахмед вошел в библиотеку с автоматом наперевес. Прищурив глаза, он что-то крикнул по-арабски Сюзетте, и та, опустив глаза, стрелой вылетела из комнаты в холл.

– Allez! – раздраженно крикнул мальчишка Аннике. – Depechez-vous![30]

– Да-да, – пробормотала Анника и торопливо пошла к двери.

В комнате стало немного прохладнее. Должно быть, кто-то ее проветрил. Значит, окна каким-то образом можно отпирать. Кто-то поставил на стол кувшин с водой и стакан.

В коридоре стихли шаги Ахмеда. Анника вытащила книгу и положила ее на одеяло. Потом она наклонилась и заглянула под кровать.

Кто-то вылил мочу из горшка и ополоснул его.

Анника села за стол, раскрыла блокнот и взяла ручку.

Она быстро записала рассказ Сюзетты, свое впечатление и выводы.

Фатима тайно вывезла Сюзетту в Марокко. Должно быть, она знала, что что-то готовится, и по какой-то причине хотела увезти Сюзетту с Солнечного Берега так, чтобы никто об этом не знал.

Возможно, она решила позаботиться о девочке – все-таки Сюзетта была лучшей подругой ее дочери. Или у нее на уме было нечто совсем другое? Не была ли Сюзетта заложницей? Не хотела ли Фатима обменять ее на что-то или на кого-то?

Следующая мысль едва не заставила Аннику уронить ручку.

Если Фатима знала, что Сюзетте было чего опасаться, то знала также, что семья Сёдерстрём находится в опасности.

Возможно, Фатима сама замешана в убийстве.

Может быть, она его и организовала?

Анника вдруг осознала, что путей к отступлению становится все меньше и меньше.

Она положила ручку на стол и подбежала к двери. Та, естественно, оказалась запертой.

Значит, ее не собираются отсюда выпускать?

Значит, ее будут держать здесь вечно?

Кто знает о том, что она здесь?

Никто, кроме таксиста Мухаммеда из Танжера.

Анника ощутила приближение панической атаки. Поле зрения сузилось, появилось покалывающее ощущение в пальцах, в душу заполз леденящий страх.

Она добрела до кровати и улеглась на нее лицом вниз.