— Так знайте! Что каждый раз прикасаясь к ней, вы будете знать, что я был первым ее мужчиной, что ее дети рождены в страстной любви ко мне, что она всегда смотря и прикасаясь к вам, будет думать обо мне и любить только меня!!!

— Как же я хочу вызвать вас снова на дуэль! Немедля! — выпалил в неистовстве Самойлов, и схватился за саблю, что была у него на боку.

— Я согласен! — не раздумывая, воскликнул Корнилов.

Лиза вскрикнула от ужаса и, вскочив на ноги, устремилась к ним. Она протиснулась между молодыми людьми.

— Не надо, господа! Прошу вас! — взмолилась она. Она встала, спиной к Корнилову и обратила свое взволнованное лицо к Самойлову. — Прошу вас, Алексей Григорьевич, вы должны теперь уйти. Не надо крови! Вы видите, он невменяем. Он не отступится. Вы должны уступить. Прошу вас, уходите. Мы поговорим с вами позже.

Самойлов смертельно побледнел.

Корнилов победным взором смотря на соперника, прочеканил:

— Даже, сейчас, она гонит вас! А не меня! Неужели вам еще нужны доказательства?

— Боже! — воскликнула Лиза, обернувшись к Корнилову. — Да что вы говорите?!

Но Самойлов уже вклинил свою саблю обратно в ножны и рванул с места, причитая:

— Все правда! Он прав!

Уже через миг, Алексей скрылся за дверью гостиной. Лиза проводила его напряженным печальным взором и обернулась к Павлу.

— Господи, когда вы оставите меня в покое?! — воскликнула она в сердцах.

Павел наклонился к ее лицу и прошептал:

— Вы, ведь, не хотите этого… и мы оба прекрасно знаем об этом…

Она молчала, и лишь заворожено смотрела в его глаза своими прелестными огромными очами, в которых читались неуверенность, прощение, тепло. Он считал ее призыв верно. В следующий миг, Корнилов, обхватив ее за талию и бедра, поднял Лизу на руки. Уткнувшись лицом в ее нежную шейку, он с силой притиснул ее к себе и прошептал:

— Я люблю вас, как и вы меня. И довольно мучить друг друга.

Он стоял так долго, молча, не поднимая голову с ее шеи и вдыхая ее нежный душистый знакомый аромат лаванды, прижимая ее легкое тело к своей груди. Лиза не сопротивлялась и как будто замерла. В каком-то оцепенении и неподвижной позе они находились несколько минут, как будто боялись пошевелиться и разрушить этот неожиданный мир, в котором они опять были вместе. Через какое-то время, ручка Лизы очень осторожно провела по густым волосам молодого человека и она глухо произнесла:

— Вы совсем заросли, Павел Александрович.

Корнилов невольно поднял к ней сияющее лицо, понимая что, наконец, ему удалось смягчить броню ее любящего сердца. Он стремительно сделал несколько шагов к диванчику и сел на него. Лизу он осторожно опустил к себе на колени, посадив боком к своей груди. Рукой он обвил ее тонкую талию и тыльной стороной второй ладони ласково провел по ее бархатной щеке. Она смотрела на него нежным и покорным взором. И Корнилов ощутил, как его существо наполняется диким восторгом и счастьем.

— Зачем вы наговорили столько всего несчастному Самойлову? — пролепетала она.

— Вы жалеете его, и это говорит мне о том, что для вас он ничего не значит, — быстро вынес вердикт Павел, коварно улыбаясь, и тут же серьезно добавил. — Разве я сказал ему не правду?

— Нет, вы сказали все верно, — ответила она тихо.

Ее мятный притягательный взор утонул в его серо-зеленых ярких глазах, и Павел понял, что он действительно прощен. Наклонившись сильнее к ее личику, он осторожно обхватил ладонью ее затылок, а его губы властно завладели ее ртом. Лиза ответила на его поцелуй, обвив руками ее мощную шею. Спустя некоторое время молодой человек оторвался от ее губ. Чуть отстранившись, он извлек из потайного кармана своего фрака великолепную изумрудную брошь.

— Ваш камень. Все эти годы я хранил его, как драгоценную память о вас. Отныне, вы со мной навсегда, — властно заявил Корнилов. И Лиза ответила на его слова лишь тихой нежной улыбкой. — Теперь, я могу вернуть вам его.

На его раскрытой ладони большой изумруд начал вдруг переливаться всеми цветами радуги, святясь изнутри.

— Опять он сияет, — выдохнула Лиза удивленно.

Корнилов долго пронзительно смотрел на камень и, невольно озаренный мыслью, сказал:

— Кажется, я понял его тайну.

— Да? — Лиза перевела на него заинтересованный взор.

— Он начинает светиться, когда мы рядом. И между нами нет вражды.

— Вы правы, — пролепетала Лиза. — Ведь, в прошлый раз в подземелье, я тоже ощутила, что за долгие годы мы стали духовно близки и все простили друг другу.

Она накрыла своей ладошкой камень, что лежал на его руке. Корнилов своей широкой ладонью тут же обхватил камень и ее ручку, что были в его руке, а его губы вновь нашли ее рот. В этот раз они целовались долго, страстно, словно не могли оторваться друг от друга. Спустя некоторое время Павел отпустил из своего плена ее сладкий рот.

— Я думаю назначить венчание на следующий месяц, числа пятнадцатого. Вы согласны со мной? — настойчиво спросил молодой человек тоном, в котором не было даже намека на выбор или возможное обсуждение других вариантов.

— Согласна, — прошептала Лиза, чувствуя, что в этот миг радость от его близости переполняет все ее существо. Все страдания, все эти годы лишений и боли, все неприятные жуткие ссоры, которые были между ними, все терзания и переживания — все в данный момент времени разрушилось и исчезло, лишь от одной его близости.

Корнилов не спускал с ее прелестного родного лица настойчивого любовного взора. Его существо, его сердце, его душа были наполнены только одной упоительной мыслью — эта непокорная, прекрасная, чудная, завораживающая, непостижимая и до боли желанная девица, теперь, на веки принадлежала ему. Словно покорная голубка она, в сию минуту, сидела у него на коленях, такая красивая и ласковая.

— Я намерен немедля увидеть моих сыновей, — вдруг настойчиво произнес Павел. Лиза нежно улыбнулась и ответила:

— Малыш еще спит. Но, мы можем подняться в детскую. Витюша там, играет с няней.

— Вы уже дали малышу имя? — спросил Павел.

— Нет.

— Могу я назвать его?

— Да, — кивнула она и улыбнулась ему.

— Что ж, тогда я подумаю на счет имени. Решу все вопросы с бумагами на усыновление детей. Пятнадцатого числа назначим венчание, и вы с детьми сразу же переедите ко мне в дом. Да и вообще, я думаю, переехать в мой особняк, вы с малышами можете и завтра. Зачем ждать?

— Хорошо, Павел Александрович, — кивнула Лиза и притиснулась к его щеке своим личиком. Он улыбнулся кончиками губ и глухо заметил:

— Я уже говорил вам, что мне невероятно нравится, когда вы мне уступаете.

Он вдруг осторожно взял ее за подбородок и заставил посмотреть в свои глаза. Хриплым настойчивым голосом он спросил: