Ботинки Ролстона были чистыми, иначе Рюарк заподозрил бы его.

— Небольшое происшествие, — коротко объяснил он. — Впрочем, похоже на то, что кто-то его подстроил умышленно.

— Скорее всего, простая небрежность одного из ваших драгоценных помощников, — заметил Ролстон, играя плеткой. — Уж не вы ли должны были стать жертвой покушения?

— Вот именно, — вмешался подручный. — Мистер Рюарк был внизу, когда посыпались бревна. Он спасся лишь потому, что вовремя нырнул в воду.

— Как интересно! — насмешливо заметил Ролстон. — Вы постоянно впутываетесь в какие-нибудь истории. И всегда выходите сухим из воды. Видно, вы больше других заслуживаете наказания.

Рюарк холодно взглянул на Ролстона: он не испытывал перед ним страха. Если Ролстон и был убийцей Милли, то на этот раз ему придется иметь дело с мужчиной, а не с беззащитной девушкой. Всеобщее внимание привлек цокот копыт по дороге. Появилась Шанна верхом на Аттиле. Она направлялась к ним.

— О, господин Рюарк! — воскликнула она. — Вы, как я вижу, выкупались в одежде?

— Произошел несчастный случай, мадам, — проговорил кто-то из рабочих.

— Несчастный случай? Что случилось? Вы не ранены? — забросала Рюарка вопросами Шанна, пока тот помогал ей слезть с лошади.

Рюарк хотел было успокоить девушку, но его грубо отстранил Ролстон.

— Соблюдайте дистанцию, болван. Или вам нужно напоминать, что вы раб, и что мадам не должна страдать от вашей фамильярности?

Побледнев от гнева и сверкая зелеными глазами, Шанна резко оборвала Ролстона:

— Господин Ролстон! Вы уже в третий раз вмешиваетесь в мои дела, да к тому же пытаетесь меня поучать. Советую вам не испытывать моего терпения. Я когда-нибудь объяснюсь с вами по-настоящему, а теперь — прочь с моих глаз!

Ролстон что-то пробормотал, но ослушаться не посмел. Садясь в двуколку, он злобно бросил рабочим:

— Марш работать! Хватит лясы точить. Всех лодырей я прикажу выпороть.

Рюарк посмотрел ему вслед.

— Вы не ранены? — снова с тревогой спросила Шанна, оглядев Рюарка.

— Нет, любовь моя.

— Что же все-таки случилось?

Он рассказал ей о том, что произошло здесь, а до этого в перегонном цеху пивоварни.

— По-видимому, любовь моя, мое присутствие на острове кому-то очень не нравится.

Она положила трепещущую руку на плечо Рюарку.

— Рюарк, надеюсь, вы не думаете, что я…

Она не успела договорить, остановленная нежной улыбкой Рюарка.

— Нет, любовь моя. Даже мысли у меня такой не было.

— Но кто и почему хочет от вас избавиться?

— Причины для этого есть у многих, скажем, у пиратов, но я сомневаюсь, чтобы они осмелились на это здесь. Впредь я буду осторожнее.

Кто-то из рабочих подал Рюарку бесформенный предмет.

— Ваша шляпа, мистер Рюарк, — проговорил он и исчез, не ожидая благодарности.

Рюарк посмотрел на то, что когда-то было его головным убором.

— Если бы мне не обходились так дорого шляпы, — весело сказал он Шанне, — теперь бы я был уже свободным человеком.

Дни полетели с невероятной быстротой после того, как на «Хэмпстед» и «Грозу» были погружены продовольствие и товары для меновой торговли в колониях. Рюарк лично следил за размещением Аттилы и Изабеллы на борту «Грозы».

И вот настал день, когда все было готово к отплытию. Попрощавшись, пассажиры разместились на яликах, которые быстро доставили их на борт судов, где они провели ночь в ожидании утреннего ветра.

Якоря подняли, как только надулся ветром первый парус. Сначала движение кораблей было незаметным, но вот носы «Хэмпстеда» и «Грозы» подняли пенистые буруны, заскрипели мачты, и корабли закачались на волнах открытого моря. С острова донесся звук пушечного выстрела. Шанна видела клуб дыма, поднявшийся над холмом. «Хэмпстед» и «Гроза» отсалютовали своим залпом.

Когда Лос-Камельос превратился в еле заметную точку на горизонте, Шанна спустилась с палубы вниз, озадаченная тем, что Рюарк не зашел к ней перед отплытием. В этот утренний час за столом сидели только ее отец, Питни и капитан Данбас, плечистый, крепко сложенный человек. За завтраком разговор шел о предстоящем путешествии. Из него Шанна заключила, что в колониях строили одни лишь укрепленные крепости да грубые бревенчатые избы, и население состояло в основном из полуголых раскрашенных дикарей, бродивших в густых зарослях. Ей недоставало Рюарка, и она удивлялась тому, что отец не пригласил его к завтраку.

Прогуливаясь спустя некоторое время по палубе, она по-прежнему не замечала никаких признаков присутствия его на корабле. К ней подошел Питни.

— Я не вижу Рюарка. Где он? — спросила Шанна.

Питни посмотрел вдаль.

— Примерно в двух милях отсюда, плюс-минус четверть мили, — ответил он.

Она не сразу поняла, что это значило, и он протянул руку в направлении «Грозы».

— Это Ролстону пришла в голову такая мысль. Он решил, что Рюарк должен остаться на «Грозе» с лошадьми. Впрочем, и мы с Эргюс были такого же мнения. Во всяком случае, так будет спокойнее.

Шанна молча накинула на плечи шаль и завернулась в нее.

Она вышла из каюты только под вечер. Обменявшись несколькими словами с матросами, с которыми была давно знакома, она не заговаривала ни с Питни, ни с Эргюс, чувствуя себя одинокой и несчастной как никогда. Ей казалось, что судно идет недостаточно быстро. Она постоянно поглядывала на белые паруса шхуны, нырявшей в волнах и следующей курсом, параллельным «Хэмпстеду».

Наступил новый день. «Гроза» почти скрылась за горизонтом, и виднелся лишь ее белый парус. До самого следующего полудня шхуны вообще не было видно. К концу четвертого дня по палубе застучали капли дождя. Ветер усилился и дул теперь с востока. К вечеру корабль повернул чуть западнее и под зарифленными парусами прошел северо-восточнее Бермуд. Теперь они плыли на запад, взяв курс на Чесапикский залив. Шхуна, подгоняемая ветром, намного опередила их и вошла в порт на целый день раньше «Хэмпстеда».

Однажды вечером, после обеда, Шанна сбежала от мужской компании на палубу. Правда, сэр Гэйлорд был с ней как-то особенно любезен, да и отец с капитаном Данбасом пытались ее развлечь, но настроение у нее не поднималось. Завернувшись в теплое манто и повязав шарф, так что торчал один нос, Шанна стояла у борта. К ней подошел Питни. После долгого молчания он, наконец, заговорил:

— Вы уже несколько дней в плохом настроении, мадам Бошан, — Шанна не отвечала, и он насмешливо-высокопарно продолжал: — Судьба подвергла вас жестокому испытанию.

— Не судьба, а те, в кого я так верила…

— О, так вы, оказывается, еще не разучились говорить! Мы с Эргюс сильно в этом сомневались.