– Кто-то говорит? – понизив голос, спросила Доуз.

Алекс кивнула и потерла виски. Она не знала, как решить эту конкретную проблему, но знала, что нужно позаботиться, чтобы Серые не узнали, что она по-прежнему их слышит, когда столько мертвых отчаянно нуждались в связи с миром живых.

Она не видела Норса со дня вечеринки в доме президента. Возможно, он где-то горевал о том, в кого превратилась Дейзи. Возможно, он собрал группу поддержки по ту сторону Покрова для душ, которые она держала в плену столько лет. Алекс не знала.

Они обошли землю, которую декан выделил «Святому Эльму», по периметру. Алекс надеялась, что там, где погибла Тара, вырастут цветы. Она отправила запись признания Сэндоу совету «Леты». Они согласились, что оно ужасно. Гротескно. Но по большей части оно опасно. Несмотря на то, что ритуал Сэндоу провалился, они не хотели, чтобы кто-то понял: можно создать некус с помощью ритуального убийства, и они не желали, чтобы «Лету» связали со смертью Тары. За исключением нескольких членов совета, все по-прежнему верили, что в убийстве виновен Блейк Кили, и «Лета» собиралась позаботиться, чтобы так все и осталось.

На этот раз Алекс не хотела ни на кого давить. У нее было слишком много тайн, которые необходимо было сохранить. Смерть Сэндоу была приписана неожиданному тяжелому сердечному приступу во время его приветственной вечеринки. За несколько недель до этого он неудачно упал. У него были серьезные финансовые неприятности. Его гибель вызвала печаль, но привлекла к себе мало внимания – особенно если учесть, что Маргарита Бельбалм исчезла после того, как ее видели с ним на той же вечеринке. В последний раз ее заметили, когда она входила в кабинет президента, чтобы поговорить с деканом Сэндоу. Никто не знал, где она и могло ли с ней что-то случиться, и полиция Нью-Хейвена начала расследование.

«Лета» понятия не имела, ни кем была Бельбалм, ни какое отношение она имела к смерти Сэндоу. Алекс позаботилась о том, чтобы обрезать запись на моменте до прихода профессора в кабинет. Совет «Леты» никогда не слышал термин «ходок Колеса» и никогда его не услышит, потому что, если Алекс не ошибалась, она была способна создать нексус, когда хотела, – все, что от нее требовалось, это развить в себе вкус к душам. Она видела, как были устроены «Лета» и другие общества. Это знание было для них лишним.

Доуз сверилась со временем на своем телефоне, и они в молчаливом согласии оставили комплекс Пейна Уитни позади и повернули на Гров-стрит. Впереди Алекс видела внушительный мавзолей «Книги и змея», унылый блок белого мрамора, окруженный кованым железом. Теперь, когда Алекс знала, что это не они натравили на нее глуму, что они не имели никакого отношения к случившемуся с Тарой, она не могла не задаться вопросом, не могут ли они помочь ей найти душу Тары. Хотя ей не слишком хотелось входить в эти двери, и ее тревожило, что могут попросить взамен Книжники, «Лета» задолжала Таре Хатчинс покой. Но этому придется подождать. Прежде чем помогать Таре, ей предстояло выполнить еще одну задачу. Задачу, которую она может не пережить.

Алекс и Доуз вошли во внушительные неоегипетские ворота кладбища с надписью, которая так нравилась Дарлингтону: «Мертвые воскреснут».

Возможно, не только мертвые, если Алекс всерьез возьмется за дело.

Они прошли мимо могил поэтов, ученых, президентов Йеля. У нового могильного камня собралась небольшая толпа. Декан Сэндоу по-прежнему вращался в лучших кругах.

Алекс знала, что сегодня, возможно, встретит в толпе выпускников «Леты», но единственной, кого она узнала, была Мишель Аламеддин. На ней было то же стильное пальто, темные волосы были стянуты в аккуратный узел. Был здесь и Тернер, но он ей едва кивнул. Он был ею недоволен.

«Вы оставили мне мертвое тело?» – прорычал он, когда она согласилась встретиться с ним в Il Bastone.

«Извините, – сказала Алекс. – Вам непросто угодить».

«Что случилось на той вечеринке?»

Алекс оперлась на колонну крыльца. Казалось, дом в свою очередь опирается на нее.

«Сэндоу убил Тару».

«А что случилось с ним?»

«Сердечный приступ».

«Как же. Вы его убили?»

«Мне не пришлось этого делать».

Тернер в упор посмотрел на Алекс, и она обрадовалась, что в кои-то веки говорит правду.

С тех пор они не разговаривали, и Алекс подозревала, что Тернеру хотелось бы больше не иметь дела ни с ней, ни с «Летой». Она не могла его винить, но это казалось утратой. Ей нравилось, что на ее стороне был один из хороших парней.

Служба была долгой, но слишком формальной – перечисление заслуг декана, речь президента, несколько слов от худощавой женщины в синем платье, которая, как поняла Алекс, была бывшей женой Сэндоу. Сегодня на кладбище не было Серых. Они не любили похороны, и эта церемония была недостаточно эмоциональной, чтобы они преодолели свое отвращение. Алекс не возражала против спокойствия.

Когда гроб декана опускали в землю, Алекс встретилась взглядом с Мишель Аламеддин и коротко кивнула – это было приглашение. Они с Доуз уже отошли от могилы, и Алекс надеялась, что Мишель последует за ними.

Они пошли по извилистой тропе налево, мимо могилы Кингмана Брюстера, где росла виргинская лещина, которая расцветала желтым каждый год в июне – почти всегда в его день рождения – и листья которой осыпались в ноябре в день его смерти. Где-то на этом кладбище было погребено первое тело Дейзи.

Когда они оказались в тихом уголке между двумя каменными сфинксами, Доуз спросила:

– Ты уверена?

На похороны она надела слаксы и жемчужные серьги, но ее рыжий пучок слегка съехал набок.

– Нет, – признала Алекс. – Но нам нужна любая помощь, которую мы можем получить.

Доуз не собиралась спорить. Когда «Лета» связалась с ней в доме ее сестры в Вестпорте, и она услышала правду о случившемся на вечеринке президента от Алекс, она тысячу раз попросила прощения. К тому же, она хотела этого квеста, этой миссии не меньше Алекс. Возможно, даже больше.

Алекс увидела, как Мишель направляется к ним по траве. Дождавшись, когда она к ним присоединится, она приступила сразу к делу.

– Дарлингтон не умер.

Мишель вздохнула.

– О чем это ты? Алекс, я понимаю…

– Он демон.

– Что, прости?

– Когда его съело исчадие ада, он не умер. Он преобразился.

– Это невозможно.

– Слушайте, – сказала Алекс. – Недавно я побывала в пограничной области…

– И почему я не удивлена?

– Всякий раз я слышала… ну, я не знаю, кто они такие – Серые? Чудовища? Каких-то созданий, которые не были людьми, на темном берегу. Они говорили что-то, чего я не могла разобрать. Сначало мне показалось, что это имя, Джонатан Десмонд или Жан Дю Монд. Но это было вовсе не имя.