потягиваться, потом пошел в соседнюю комнату и плюхнулся на кровать, как бы намереваясь отдохнуть, а несколько мгновений спустя вернулся, словно не находя себе места от безделья, и увидел, что остальные истомились не меньше меня. "Не выпить ли нам?" — предложил Сен-Жермен. "Великолепная мысль, — радостно подхватил я. — У меня дома как раз есть корзина отменного бургундского. Если хотите, можно послать за ним".

Все дружно решили, что предложение пришлось как нельзя более кстати, и Сен-Жермен отправил своего портье к Аннетт, которой было велено явиться с корзиной. Мы условились ни о чем при ней не говорить, и пока приятели предвкушали выпивку, воздавая должное моей щедрости, я снова бросился на кровать и написал карандашом несколько строк: "Выйдя отсюда, переоденься и следи за нами. Будь осторожна, чтоб тебя не заметили. Подбирай все, что уроню, и отнеси туда". Этих кратких указаний было вполне достаточно, Аннетт уже получала от меня подббные, и я не сомневался, что она все поймет.

Аннетт не замедлила явиться с корзиной вина. Все повеселели при ее виде и стали рассыпаться в любезностях. Что до меня, то я приберег свой поцелуй напоследок, и когда Аннетт собралась уходить, обнял ее и незаметно сунул записку.

После сытного обеда я предложил Сен-Жермену пойти со мной на разведку и при свете дня ознакомиться с обстановкой, чтобы лучше ориентироваться, если что случится. Такая предосторожность представлялась естественной и не удивила Сен-Жермена. Заперев двух остальных, мы отправились. Сен-Жермен показал мне место, откуда удобнее забраться в сад, и я постарался запомнить все приметы, чтобы дать точные указания полиции. Сен-Жермен вспомнил, что нам нужен черный креп (им грабители обычно завязывают лицо), и мы пошли покупать его. Когда Сен-Жермен уже входил в лавочку, я, сославшись на неотложную нужду, помчался в уборную, где, запершись, записал все необходимые сведения, позволявшие полиции предотвратить преступление.

Когда мы возвращались к Сен-Жермену, я заметил Аннетт, подстерегавшую меня неподалеку от подъезда. Никто другой не узнал бы ее, так искусно она переоделась. Не сомневаясь, что она увидела меня, я, уже переступая порог, уронил записку и доверился судьбе.

Невозможно передать, какие муки пережил я в ожидании начала операции. Я боялся, что, несмотря на принятые мной меры, полиция опоздает. А разве мог я один задержать Сен-Жермена и его сообщников? Нечего и пытаться. И потом, кто поручится, что я не буду осужден вместе с остальными, если преступление состоится. Я слышал, полиция часто отказывалась от своих агентов, а в других случаях не могла помешать тому, чтобы их судили наравне с прочими преступниками.

Я был во власти этих мучительных сомнений, когда Сен-Жермен поручил мне сопровождать Дебена; его кабриолет, в котором предполагалось увезти мешки с золотом и серебром, стоял на углу улицы. Когда мы вышли, я снова увидел Аннетт, которая сделала мне знак, что выполнила мое поручение. В это время Дебен спросил меня о месте встречи. Не знаю уж, какой добрый гений надоумил меня, но я решил спасти беднягу. Он казался неплохим человеком, и я чувствовал, что не склонность к преступлению, а скорее нужда и коварные советы толкнули его на сей гибельный путь. Поэтому я дал ему неправильный адрес, а сам присоединился к Сен-Жермену и Будену. Я сказал им, что Дебен будет ждать на углу улицы Фобур-Пуасоньер и подъедет по условному сигналу. Если поставить кабриолет ближе к дому, это может возбудить подозрения, объяснил я, и моя предосторожность была одобрена.

И вот пробило одиннадцать. Мы выпили по рюмочке и направились к дому банкира. Сен-Жермен и его сообщник не вынимали изо рта трубок, и их спокойствие ужасало меня. Наконец мы доходим до столба, который должен служить нам лестницей, и тут Сен-Жермен просит меня дать мои пистолеты. В этот момент я подумал, что он раскусил меня и решил прикончить, но пистолеты отдал. Он осматривает их, меняет капсюли, пистоны и возвращает, потом карабкается вверх по столбу, Буден за ним, и оба, не вынимая трубок изо рта, спрыгивают в сад. Теперь мой черед. Но когда я, дрожа, залезаю на стену, все прежние страхи снова охватывают меня: успела ли полиция устроить засаду? не опередили ли ее бандиты?

Между тем Сен-Жермен, видя, что я все еще сижу верхом на гребне стены и медлю, теряет терпение и кричит: "Да прыгай же!" В тот же миг со всех сторон к нему кидаются какие-то люди. Он и Буден яростно сопротивляются. Раздаются выстрелы, свистят пули, и после короткой схватки грабители задержаны. Оба они и несколько полицейских были ранены во время этой операции. Я же, присутствовавший при сем в качестве зрителя, не получил ни царапины, но чтобы выдержать свою роль до конца, свалился как подкошенный на поле боя и притворился убитым. Меня чем-то накрыли и в таком виде принесли в комнату, где находились Буден и Сен-Жермен. Последний был, кажется, глубоко огорчен моей смертью, даже плакал, и пришлось силой оттаскивать его от меня, то бишь моего трупа…

Не помню, чтобы какое-либо событие моей жизни доставило мне такую радость, как арест этих негодяев. Я радовался тому, что избавил общество от двух чудовищ, и был счастлив сознавать, что сумел спасти извозчика Де-бена. И все-таки, несмотря на это, я не переставал клясть судьбу, снова и снова ставившую меня перед выбором: либо самому взойти на эшафот, либо отправить туда других.

***

Примерно в то время, когда я помог задержать скупщика краденых вещей, в Париже появилась шайка грабителей, орудовавшая преимущественно в Сен-Жерменском предместье. Ее главарем был Гевив-Константен (или Ан-тен). В прошлом учитель фехтования, затем наемный убийца и сутенер, наконец профессиональный вор, Антен вел самую порочную и беспорядочную жизнь. Говорили, он на все способен, и хотя не был уличен в убийстве, никто не сомневался, что при случае он не задумываясь прольет кровь. Труп его любовницы нашли на Елисейских полях, и полиция сильно подозревала, что это его рук дело. Как бы то ни было, Гевив отличался предприимчивостью, редкой отвагой и совершенно исключительной наглостью.

Полиция давно следила за Гевивом и его шайкой, но схватить их не удавалось, и каждый день все новые посягательства на собственность показывали, что бандиты не сидят без дела. В конце концов мне поручили выследить их и, главное, попытаться поймать с