хозяина В.П. Воейкова удостоил своим посещением великий князь Николай Николаевич (Старший). По тем временам это было событие, и о нем долго говорили в коннозаводских кругах. Фёдор Ильич знал историю этого посещения во всех подробностях и сообщил мне интересные детали. Во время этого визита случился весьма неприятный эпизод с Л.И. Сенявиным, в то время еще сравнительно молодым коннозаводчиком. Как и все соседи Воейкова, он был осведомлен о дне и часе приезда великого князя в Лавровку и усиленно добивался попасть на прием. Однако Воейков категорически отказал ему, так как великий князь не желал видеть посторонних и хотел провести некоторое время в кругу воейковской семьи, в деревенской обстановке и тиши, чтобы обстоятельно осмотреть завод. Желанный день настал, августейший гость приближался в открытой коляске, окруженный свитой, к знаменитой Лавровке. Там уже ждали высокого гостя хозяин, его семья и служащие. Сенявин незаметно пробрался на прием и стал рядом с винокуром. Представление началось. Каково же было удивление Воейкова, когда, дойдя до винокура, он увидал рядом с ним Сенявина! Василий Петрович был находчивый человек и не растерялся. Представив великому князю винокура, он затем указал на Сенявина и сказал: «А это его помощник, “подкурок”». Великий князь с недоумением посмотрел на «подкурка» в дворянском мундире, догадался, в чем дело, любезно раскланялся и прошел дальше. Как только представление окончилось, Сенявин моментально исчез из Лавровки и больше туда во все время пребывания великого князя не показывался. Когда эта история стала известна, то все от души посмеялись над Сенявиным и больше всех великий князь.

Сенявин хорошо знал страсть Воейкова к пегим лошадям и однажды подшутил над ним. Он купил на базаре с десяток ладных пегих меринов, подстриг им хвосты и гривы и пустил в табун. Эти меринки издали имели вид крупных и дельных полуторников. Приезжает к нему Воейков. Смотрят лошадей, потом едут в табуны. На обратном пути попадается им рабочий табунок. Воейков, заинтересованный пегарями, спрашивает о них Сенявина. Тот отвечает, что это дрянь, смотреть не следует. Воейков хочет подъехать к табуну, но табун как бы случайно уходит от него. Сенявин торопит гостя и говорит, что дома ждет хозяйка и не стоит тратить время на осмотр рабочих лошадей. «Ладные жеребята! – говорит Воейков. – Какие рослые и капитальные!» Сенявин молчит. Хозяин с гостем едут дальше, и уже через несколько минут Воейков начинает торговать пегарей. Сенявин прикидывается равнодушным и не хочет продавать такую дрянь. «Полно, брось хитрить! – говорит раздраженно Воейков. – Назначай цену!» Цена была назначена, и притом довольно высокая. Когда же привели «полуторников» в Лавровку, Воейков обнаружил, что это мерины.

По словам Лодыженского, Дмитрий Петрович считал своего брата величайшим знатоком лошади и часто говорил, что если бы ему не помешали работать в Хреновом, то этот завод достиг бы европейской славы. Сам Дмитрий Петрович был большой англоман и рысаков любил меньше, чем чистокровных. Он ставил в особую заслугу брату, что тот основал в Хреновом школу наездников и взял в работу всех лошадей, то есть поступил так, как поступают в аналогичных случаях англичане. По его словам, Василий Петрович отлично знал породы рысистых лошадей и обладал редким чутьем при подборе. Лично я вполне разделяю этот взгляд Дмитрия Петровича. Василий Петрович Воейков знал рысистые породы и имел большое чутье, иначе он никогда не создал бы столько кобыл, которые впоследствии оказались выдающимися заводскими матками.

В разное время бывая в Хреновом, я, хотя и урывками, знакомился там с архивами. Меня всегда интересовала личность В.П. Воейкова и его коннозаводская деятельность. Вот выписка из одного документа, которая показывает, что Воейков делал подбор продуманно. На запрос коннозаводского ведомства, почему, мол, такие-то кобылы покрыты такими-то жеребцами, Воейков отвечал буквально следующее: «Кобыла Упрямая назначена к жеребцу Ворону 3-му, потому что оная матка произошла от Летуна 1-го, известного резвого жеребца, и от дочери Любезного, резвого жеребца. Персиянка назначена Ворону, потому что от сей матки имеется заводской жеребец Варвар, весьма резвый. Чижбица назначена, потому что она внучка Чистяка 3-го, резвого жеребца». Это очень интересный документ, который убеждает, что, желая получить в приплоде резвых лошадей, Воейков трех знаменитых маток назначил Ворону 3-му, жеребцу линии Полкана 3-го. Это показывает нам, как высоко в 1840-х годах ставилась в Хреновом линия Полкана 3-го.

Посмотрим теперь, какие результаты дал этот подбор. От Упрямой и Ворона 3-го родился жеребец Волшебник 1-й, получивший заводское назначение и в 1859 году проданный Попову. Волшебник 1-й оставил в Хреновском заводе замечательный приплод. Один из его сыновей, Вероник, дал прекрасных лошадей в заводе Янькова. От Вероника еще в Хреновом родилась Виновная, мать телегинского Могучего. Другой сын Волшебника 1-го, Воздержный, дал кобылу Воздержную, от которой Волна, мать Вармика Родзевича. Дочь Волшебника 1-го Ворожейка дала Нагиба, незабываемого рысака, создавшего славу молоствовскому заводу и оказавшего влияние на все рысистое коннозаводство Поволжья. Таким образом, подбор Варвар 3-й – Упрямая, сделанный Воейковым, оказался блестящим.

Другая кобыла, Персиянка, прохолостела, но впоследствии соединение Ворон 3-й – Персиянка было повторено дважды, и в результате получились две кобылки – Вещунья и Вихрястая, которые оказались замечательными заводскими матками. Вихрястая дала хреновского производителя Бурливого и Бархатного, о котором я уже говорил, описывая Ивановский завод.

Прав был Д.П. Воейков, говоря своему внуку, что если бы его брату Василию Петровичу не помешали работать, то он поднял бы Хреновской завод на недосягаемую высоту.

О том, что имя Варвара 1-го неразрывно связано с именем В.П. Воейкова, едва ли знают многие охотники. Хреновские архивы показывают, что по распоряжению Василия Петровича Варвар 1-й был взят в наездку в три с половиной года. Уже четырех лет он ехал так хорошо, что Воейков вошел с особым ходатайством к председателю комитета Государственного коннозаводства графу Левашову, прося разрешения показать Варвара 1-го на воронежском бегу. Разрешение было получено, однако с тем, чтобы Варвар 1-й бежал не на приз, а «на часы». Воейков повел его в Воронеж, и тут Варвар 1-й ехал отдельно на время и прошел четыре конца (две версты) в 3.53, что было выдающейся резвостью для четырехлетка того времени. О том, какое значение в рысистом коннозаводстве имеет знаменитый Варвар 1-й, известно всем. Воейкову же мы обязаны тем, что он выдвинул из общей массы ставочных жеребцов Варвара 1-го и наградил Хреновое замечательным производителем.

Ровесником Варвара 1-го был Лютый, сын Лебедя 4-го и Отмены, дочери Полкана 3-го, лошадь высочайшей породы. Воейков отличал его, и по его распоряжению Лютый был взят в тренировку. Жеребец отличался большою резвостью. В «Журнале