– Аня, а надолго ли нам надо уезжать?

– На несколько месяцев. За это время, думаю, мы сможем решить вашу проблему.

– Как, интересно?

– Люди из Братства, которым поручено заниматься вами, будут нейтрализованы.

– Убиты?

– Нейтрализованы. Выведены из игры.

Аня сказала это немного поморщившись, как мама, которая оказалась вынужденной объяснить любопытному ребенку, что перед тем как съесть говядину надо убить корову.

Интересно… Вроде бы люди из спецслужб – сделаны из той же плоти и крови, что и мы. Только вот отношение к причинению смерти другим людям у них слишком спокойное. Как у мясников. А что мясники – не люди? Я откинулся на спинку кресла. Мотя расслабленно улыбался предвкушая пляж и дискотеки. Антон, как всегда, о чем-то думал.

– Ну, что, ребята, полетели?

Это так просто получилось у Ани, так легко, как будто мы летели на средиземноморский курорт. Хотя, собственно, именно туда мы и летели. Море, солнце, сосны.

Понт шумит за черной изгородью пиний.

Чье-то судно с ветром борется у мыса.

На рассохшейся скамейке – Старший Плиний.

Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

Мне было интересно сравнить северное японское небо с южным. Я был готов рассказывать Маше, как называются созвездия, тем более, что мы с ней вместе никогда на небо не смотрели. Поэтому слова Антона прозвучали таким выстрелом в спину, такой матерной руганью в церкви…

– Аня, к сожалению, я лететь не смогу.

Немая сцена. Три пары глаз смотрят на Антона. Антон молчит.

– Дорогой Антон! А почему бы тебе было не сказать нам об этом полчаса назад?

Матвей прав. Абсолютно. Такие вещи в присутствии посторонних людей не обсуждают. Я офигеваю и решаю не вмешиваться. Аня расстроена, но не удивлена. Похоже Антон это с ней предварительно обсуждал.

Через некоторое время выясняется, что Антон не хочет оставлять Дину в Москве. Аргументы, что хаты не тронули ее до сих пор – его не убеждают. Он засветился. Он снова в игре. И теперь отвечает за жизнь Дины. Он предлагает нам лететь. А сам присоединится к нам вместе с Диной через пару дней.

Я ничего не понимаю. В конце-концов в Москве остаются его родители. Не говоря про родителей Дины, которые по совместительству являются и моими. Не говоря про родителей Матвея. И что теперь? Устраивать семейную эмиграцию в рекордно сжатые сроки? Я не против, но почему бы об этом не договориться заранее?

– Антон, звать Дину, делать ей совершенно неожиданное предлождение – не просто опасно. Это еще и глупо. Представь себе, что она начнет с кем-то советоваться? А ваши телефоны – сам понимаешь – прослушиваются. А если она вообще откажется? Она же у тебя… ну как это… непредсказуемая!

– Аня! Я же сказал, что этот вопрос улажу сам. Вывози ребят.

– Ну ребята, допустим, без тебя не поедут. Уж раз у тебя такая любовь с интересом…

В словах Матвея звучала и растерянность, и досада, и гордость. Вот такая странная смесь. Я тихо офигевал, но Матвея, разумеется поддержал.

– Друзья, как ты знаешь, познаются в неверном деле, Антон. Дело твое – неверное. И вот мы – познаны. Мы остаемся. Аня, ты сможешь как-то это разрулить?

Аня вытащила из чехла на поясе телефон. Довольно странный и большой. Причем предназначение нескольких кнопок было мне совершенно непонятно. Она набрала номер и заговорила на иврите. Антон делал вид, что это его не касается, хотя мне было ясно, что он все слушает.

Договорив, Аня очень озабоченно изложила новый план. Вылет переносится на поздний вечер. За это время нам успеют подготовить документы и на Дину.

Дина около девяти пойдет на улицу гулять с собакой. Выйдя из подъезда, она найдет звонящий сотовый телефон. За пять секунд до этого Антон получит команду от Ани позвонить на него. На дисплее определится, что звонит Антон и Дина, естественно, возьмет трубку.

У Антона будет две-три минуты, чтобы убедить Дину лететь с нами. Для этого она должна прямо с собакой пойти в ближайший супермаркет, откуда мы вывезем их в аэропорт. Если он не сможет ее убедить (в чем я, лично, был почти уверен), он должен взять с нее слово не говорить об этом разговоре никому на свете. Ни родителям, ни подругам. Потому что от этого зависит и жизнь и безопасность многих людей. Собака полетит с нами. Я вспомнил их ньюфаундленда и поежился.

Антон полностью согласился с планом. Я увидел в нем лишь один изъян: Дина никогда на такую авантюру не пойдет. Я хорошо знал свою сестру. Событие в ее жизни, которое не было запланировано как минимум полгода назад – не происходило. Но в этом случае Антон был готов лететь без Дины.

«Неужели эта Одиссея так никогда и не кончится», – думал я. Мне хотелось домой. Я соскучился по моей квартире. Одна мысль о том, каким слоем пыли покрыты мои гитара и кофейник расстраивала меня чуть не до слез. Обещание Ани вскоре все расставить на свои места – было для меня серьезным, важным и волнующим, как ожидание дня рождения в далеком детстве. С утренними подарками от родителей и вечерними от гостей. Но в конце-концов я подумал, что воспоминаниями делу не поможешь и решил переключиться на что-то более позитивное.

– Аня, а что за телефон такой?

– Это наша армейская разработка. Умеет делать много всего, чего не умеет простой мобильный. Но если тебе надо позвонить, ты звони по нему, как по обычному. Лишних кнопок лучше не нажимай.

Аня протянула мне телефон и стал осторожно его рассматривать.

– Да мне особо некому звонить. Мама знает, что я в бегах, ее лучше не расстраивать, тем, что я в двух шагах, а увидеть меня нельзя. Маше лучше не говорить, что я в Москве. Она будет волноваться. Расскажи лучше, какие у него функции?

– Он может подключаться у чужим телефонным разговорам (к обычным, к сотовым, и к спутниковым) ну и, естественно, записывать их. Может работать без сети в любой местности через спутник. В нем есть видеокамера с функцией ночного съемки в инфракрасных лучах на 10 часов записи. При этом он является прибором ночного видения. Кстати, разговор по нему не пеленгуется ни одним прибором. Он автоматически распознает любые взрыватели с часовым механизмом. И умеет стрелять.

– Ни фига себе. Серьезно умеет стрелять? А если я случайно застрелюсь?

– Не волнуйся, он на предохранителе.

– А откуда он стреляет? – изумился я пытаясь найти в нем хоть одну дырку.

Антон посмотрел на меня утихомиривающим взглядом. Он, похоже, уже знал про эту игрушку:

– Иосиф, ты сейчас напоминаешь мне человека из анкедота про колобка в публичном доме. Помнишь? «Откуда ты это сказал? Откуда ты это сказал?». Он стреляет из того места про которое ты думаешь, что оно – антенна.

– Да, забавно, – сказал я, – «красивое имя – Антенна»,[107]– и заказал на всех кофе.