– Ну а если они не заявятся к нам с барахлом?

– Будем сидеть и не мельтешить, пока не передумают. Начни подбирать себе команду, – добавил Кику. – Завтра покажи мне список.

Гринберг застонал:

– А я-то собирался сегодня пораньше лечь.

– В нашем деле на это редко приходится рассчитывать. Да, еще. Как только конференция закончится, пошли кого-нибудь потолковее – может, Петерса – к ним на корабль посмотреть, что там надо сделать, чтобы люди могли лететь. Потом мы сообщим хрошии наши требования.

– Секунду, босс. Я бы предпочел наш корабль. И откуда вы знаете, что у них найдется для нас место?

– Наши корабли пойдут следом. Но хрошиа Ламмокс летит с ними, а значит, и мальчик Стюарт тоже. Поэтому наша делегация отправится на их корабле, чтобы мальчика сопровождали люди.

– Ясно. Не подумал.

– Места хватит. Ведь и они оставят на Земле свою миссию. Или никто из людей не полетит. Сотня хрошии, если взять число наугад, конечно же, освободит достаточно места для людей.

– Иными словами, босс, – негромко сказал Гринберг, – вы требуете заложников.

– «Заложники», – чопорно произнес мистер Кику, – это слово, которое отсутствует в словаре дипломата.

Он повернулся к своему столу.

* * *

Для конференции выбрали зал на первом этаже здания Министерства по делам космоса: его двери были достаточно велики, а полы – достаточно прочными. Возможно, безопаснее было бы провести совещание прямо в космопорту, как предлагал доктор Фтаемл, однако из протокольных соображений мистер Кику настоял на том, чтобы хрошии явились к нему.

Сначала внесли дары.

Дары сложили по обеим сторонам обширного зала, количество их было огромным, но ценность и качество оставались неизвестными. Министерские ксенологи рвались к ним, словно дети к новогодним подаркам, но мистер Кику приказал ничего не трогать до окончания совещания.

Когда делегация хрошии появилась в зале, Сергей Гринберг присоединился к мистеру Кику, сидевшему в комнате отдыха за сценой. Вид у Гринберга был обеспокоенный.

– Что-то не нравится мне все это, босс.

Заместитель министра поднял голову:

– Почему?

Гринберг осторожно глянул на прочих находившихся в комнате – Макклюре и дублера, заменявшего генерального секретаря. Дублер, опытный актер, кивнул ему и вернулся к изучению речи, которую должен был вскоре произнести, а Макклюре резко спросил:

– В чем дело, Гринберг? Эти бестии что-то задумали?

– Надеюсь, что нет. – Гринберг повернулся к Кику. – Я проверил обстановку с воздуха, все выглядит хорошо. Мы забаррикадировали бульвар Звезд отсюда и до самого порта; по обеим сторонам его расположены силы, достаточные для небольшой войны. Я выждал, пока их колонна не покинет порт, и полетел над ней. Они оставляли резервные группы примерно через каждые четверть мили и устанавливали в этих точках какое-то оборудование. Конечно, это могут быть узлы связи с их кораблем, но я сомневаюсь. Думаю, это оружие.

– Пожалуй, – согласился Кику.

– Так, послушайте, мистер Кику… – озабоченно начал министр.

– Простите, мистер Макклюре, – прервал его Кику. – Сергей, главнокомандующий уже успел доложить мне все это. Я рекомендовал генеральному ничего не предпринимать, если только они не попытаются преодолеть наши заграждения.

– Мы можем потерять много людей.

– Можем. А что бы сделал ты, Сергей, если бы потребовалось поехать для переговоров в лагерь чужаков? Полностью доверился им? Или постарался обеспечить себе отход?

– Мм… да, пожалуй.

– Мне кажется, что это самый обнадеживающий знак, какой мы видели за последнее время. Если это оружие – а я надеюсь, что так оно и есть, – значит они не считают нас совсем несерьезным противником. Против мышей не выкатывают пушку. – Мистер Кику огляделся по сторонам. – Так что, пойдем? Пожалуй, мы их уже достаточно помариновали. Готовы, Артур?

– Разумеется. – Дублер генерального отложил текст своей роли. – Этот парнишка Роббинс умеет писать речи. Другие понапихают в предложение столько шипящих, что брызги до пятого ряда долетают.

– Ну, двинулись.

И они пошли: впереди – актер, за ним министр, постоянный заместитель министра и его помощник.

Из длинной процессии хрошии, которая покинула космопорт, до здания Министерства добралось что-то около дюжины, но даже этого количества хватило, чтобы зал показался переполненным. Мистер Кику с интересом их разглядывал – он впервые увидел хрошии. В представителях великого народа ничуть не чувствовалось того добродушия огородного пугала, которым так и светилась – на фотографиях – хрошиа Ламмокс. Эти все были взрослыми, хотя ростом заметно ей уступали. Один из них, стоявший впереди и сопровождаемый с обеих сторон двумя другими, глядел прямо на мистера Кику. Взгляд у инопланетянина был холодный и уверенный; заместитель министра почувствовал, что взгляд существа его тревожит, ему захотелось отвести глаза. Но какого черта! Мистер Кику напомнил себе, что его собственный гипнотерапевт умеет делать это ничуть не хуже, а может, даже и лучше, чем хрошии. И мистер Кику ответил взглядом на взгляд.

Гринберг тронул его за локоть.

– Они и сюда натащили оружия, – прошептал он. – Видите? Там, сзади.

– Нам не полагается знать, что это оружие, – ответил мистер Кику. – Давайте считать, что это записывающая аппаратура.

Доктор Фтаемл стоял неподалеку от лидера хрошии.

– Объясните им, кто такой генеральный секретарь, – сказал мистер Кику. – Назовите его главой семнадцати могущественных планет.

Рарджиллианец был в замешательстве:

– А как же президент вашего Совета?

– В данном случае генеральный секретарь представляет и его, и себя.

– Хорошо, мой друг. – Доктор Фтаемл заговорил высоким голосом, напомнившим мистеру Кику щенячий скулеж.

Хрошиу коротко ответил на том же языке, и Кику почувствовал, что его вдруг покинул ужас, внушенный тяжелым взглядом инопланетянина. Нельзя же испытывать страх и благоговение перед существом, которое скулит, как потерявшийся щенок. Только не надо забывать, напомнил он себе, что смертельно опасный приказ можно отдать любым голосом и на любом языке.

Фтаемл говорил:

– Рядом со мной находится… – он коротко взвизгнул на чужом языке, – командир корабля и экспедиции. Она… нет, пожалуй, лучше сказать «он»… он является потомственным маршалом и… – Рарджиллианец смолк и жестом показал свою беспомощность. – У вас нет соответствующего титула. Ну, скажем, «старший во дворце».

– А может, просто «босс», док? – неожиданно вставил Гринберг.

– Великолепное предложение! Да, это босс. Ее… его социальное положение не является наивысшим, но на практике его власть почти безгранична.