и этого было достаточно. Потом знатные в столице возжелали иметь гробы непременно из ясеня, акации, юйчжан-дерева, камфарного дерева, кедра, которые росли только южнее Янцзы. Люди из захолустья [в этом] стали наперебой подражать [столице]. А ведь ясень, акация, юйчжан-дерево растут в далеких краях, в недоступных горах, в глухих ущельях: либо на горе высокой в тысячу шагов, либо в ущелье глубиной в сотню чжанов[1152]. Нужно преодолеть горы, миновать опасные отвесные склоны, пройти по извилистым горным тропам, потратить много дней подряд, чтобы отыскать [такие деревья]. На их рубку нужно потратить много месяцев подряд. Требуются немало людей, буйволы, поставленные цугом, чтобы перевезти [бревна] к реке и по ней спустить к морю. Затем по Хуайхэ и Хуанхэ надо поднять [их] вверх против течения [на расстояние] тысяч ли до Лояна. [После этого] бревна попадут к мастерам, которые будут трудиться много дней, много месяцев. В итоге, чтобы сделать гроб, нужны [усилия] тысяч и тысяч людей.

Готовый гроб тяжел: несколько десятков тысяч цзиней[1153]; без большого числа людей [его] не поднять, без большой повозки не перевезти. Ныне на местности протяженностью в десять тысяч ли от Лэлана на востоке до Дуньхуана на западе [люди] используют только подобные гробы. Такая трата труда в ущерб земледелию достойна сожаления. В древности могильных холмов не насыпали. Когда Чжун-ни похоронил мать, он насыпал могильный холм высотой в четыре чи[1154]; после дождя [могильный холм] размыло. Ученики обратились к нему с просьбой подправить холм, на что Конфуций, плача, сказал: «По ритуалу могилы не чинят». Когда Ли[1155] умер, его положили во внутренний гроб, внешнего гроба [у него] не было. Вэнь-ди похоронен в Чжияне, Мин-ди[1156] в Лояне, [с ними] не погребли жемчуг и другие драгоценности, [в их честь] не воздвигли храмы, [над их могилами] не насыпали высоких курганов. Хотя курганы [над их могилами] и незаметны, но велика мудрость [этих людей].

Ныне аристократы и знатные в столице, богатые и именитые в областях и уездах не хотят холить своих родителей при [их] жизни, а после смерти [изо всех сил стараются их] пышно похоронить. Гробы, сделанные из ясеня, акации, камфарного дерева, кедра, [ныне] украшают золотом и яшмами. Могилу роют посреди тучного хлебного поля, в желтую землю [вместе с усопшим] погребают жертвенные человеческие фигурки, лошадей, повозки, насыпают высокие могильные курганы, сажают много сосен и кипарисов, возводят постройки и храмы предков. Пышность таких похорон преступает грани дозволенного даже для императора. Чиновники-фавориты, знатные, именитые семьи из округов и областей, если случаются у них похороны, ожидают от видных сановников [из столицы], от чиновников из подчиненных [им] уездов присылки в сопровождении служек экипажей и коней, [всевозможных] ширм и пологов[1157], утвари для приема гостей — так [они] соперничают в пышности похорон. Все это бесполезно для усопшего и не возвеличивает сыновней почтительности, только хлопоты добавляет да служкам канитель создает.

Теперь, оглядывая окрестности Хао и Би[1158], где находятся могилы Вэнь-вана и У-вана, Наньчжэнские холмы, где похоронен Цзэн-си[1159], [все равно] не скажешь, что Чжоу-гун был непреданным [подданным], а Цзэн-цзы[1160] — непочтительным сыном, так как они считали, что прославление государя, прославление отца достигается не закапыванием богатств в могилу, прославление имени, прославление предка достигается не [пышными] повозками и конями. Конфуций сказал: «Большое богатство подтачивает добродетель, обилие денег вредит ритуалу»[1161].

Цзиньский Лин повысил налоги, чтобы расписать стену, — «Чунь цю» посчитала, что это противоречит правильному пути государя. Хуа Юань и Лэ Люй[1162] устроили пышные похороны Вэнь-гуну — «Чунь цю» расценила это как несоответствие правильному пути подданного. Тем более разве допустимо, чтобы рядовые чиновники, простые люди превосходили в роскоши государя, нарушали истинный путь?

Во времена Цзин-ди[1163] уюаньский владетельный князь Вэй Бухай за нарушение закона о похоронах был лишен удела; во времена Мин-ди цзунъянский владетельный князь из Санминя за превышение установлений о похоронах родителя был наказан бритьем головы. Ныне в Поднебесной [люди] предаются чрезмерным излишествам, отходят от первоосновы, по роскоши намного превосходят государя.

То, что [я] подверг осуждению, проистекает не из сущности народа; те, кто, соперничая [друг перед другом], поступают так [дурно], делают [это] в результате плохого правления и плохих обычаев. Чтобы [правильно] управлять миром, правителям следует знать народ, наставлять [его], и тогда можно будет изменить обычаи, поправить нравы, добиться великого спокойствия.

Подглава «Наставления о первоосновах»

В древнем-древнем мире во времена великой пустоты [существовало] без формы и признаков изначальное ци, состоявшее из слитых воедино субстанций. Его нельзя было обуздать, им невозможно было управлять. Так продолжалось долго, но [потом] оно вдруг начало изменяться, оно разделилось на чистое и мутное, которые превратились в инь и ян. Инь и ян уже обладали формой; упорядочиваясь в мире, они сформировали небо и землю. Когда небесное ци и земное ци соединились, зародилось все сущее. Гармоничное слияние инь и ян породило и человека, чтобы он управлял всем сущим.

Вот почему небо берет начало от ян, земля берет начало от инь, а человек — от их гармонии. Каждое из [этих] трех начал [теперь] имеет свое предназначение, но [прежде], формируясь, они зависели друг от друга. Затем каждое [из этих трех начал] пошло своим путем, и наконец все они пришли к гармонии, равновесию.

Путь Неба — созидание, путь Земли — изменения, путь Человека — деяния. Деяния — это то, что направлено на установление связи между инь и ян, чтобы получить наиболее ценное. Человек своими поступками воздействует на Небо и Землю в такой же мере, в какой [он], сидя в колеснице, управляет четверкой лошадей [либо], находясь под навесом лодки, управляет ею, загребая веслом. Хотя навес лодки, [подобно Небу], служит ему укрытием, а колесница, [подобно Земле], несет его на себе, но человек все равно правит туда, куда ему нужно. Конфуций сказал: «Оседлать шестерку драконов и Небом управлять!»[1164] «Слова и поступки — это то, чем благородный муж воздействует на Небо и Землю, можно ли быть [ему] неосмотрительным!»[1165].

Отсюда видно, что Небо ниспосылает благовещие знамения, а человек вершит славные дела. Поэтому-то в «Шу цзин» говорится: «Славны дела Неба, а вместо Неба их вершит человек», т. е. человеку под силу исполнить установления Неба; ян и инь он может привести в гармонию, поэтому перед правильным путем и добродетелью нет более высокой цели, чем упорядочение ци.

...Истинное ци распространяется не только