Это подтверждает тот факт, что проблема прогнозирования цен на нефть остается в центре внимания экспертного сообщества на протяжении многих лет, если не сказать десятилетий. Один из вопросов, на который экономисты пока не могут найти ответ, заключается в том, что цена нефти на мировом рынке определяется не только рыночной конъюнктурой, но и целым рядом политических факторов, выпадающих за пределы экономического анализа. Тем не менее некоторые эмпирические обобщения (пользуясь словами В. И. Вернадского) позволяют в конструктивном духе рассуждать на эту тему. Одно из таких обобщений представлено на рис. 24.

По оси ординат на этом графике отложены индексы себестоимости добычи нефти, коксующегося угля и меди, причем значение 1,0 соответствует себестоимости самого дешевого производителя в мире. Как показывает кривая, усредняющая индексы себестоимости для трех этих добывающих индустрий, при использовании 80 % добывающих мощностей цена соответствует примерно трем единицам, т. е. в три раза выше себестоимости самого дешевого производителя. Но если загрузить последние 15 % мощностей, то затраты резко растут до восьми условных единиц.

Загрузка этих самых дорогих 15 % мощностей началась с ростом китайской экономики и экспоненциальным увеличением импорта нефти для удовлетворения нужд развивающейся промышленности Китая (рис. 25). Именно этим в решающей степени обусловлен резкий рост цен на мировом рынке нефти в 2000–2014 гг.

Таким образом, до тех пор пока в Китае не стартовали экономические реформы, ситуация на мировых рынках сырья была относительно стабильной и цены колебались в сравнительно узком интервале, соответствующем практически горизонтальному участку кривых, показанных на рис. 24.

Здесь следует отметить, что успех китайских реформ во многом обеспечен теми дисбалансами, которые создали и продолжают создавать США. В частности, с 1945 по 1980 г. соотношение американского общего долга к ВВП составляло порядка 150 %. Но это был не государственный долг как таковой, а общий долг, включая внутренний долг, долги домохозяйств, корпораций и т. д. В начале 80-х гг. прошедшего столетия Р. Рейган и М. Тэтчер в рамках идеологии рыночного либерализма начали реализацию ряда программ, приведших к увеличению общего долга США и Великобритании соответственно. В результате к 2012 г. он составлял уже около 400 % по отношению к ВВП данных государств. Эти реформы стимулировали потребление в таких странах, как США, и производство в таких странах, как Китай. При всех издержках этого процесса, связанных, например, с ослаблением доллара, именно за счет этого стала расти китайская экономика, которая без емкого внешнего рынка не смогла бы выйти на такие темпы роста.

Следующее эмпирическое обобщение вытекает из анализа зависимости потребления нефти от среднедушевого ВВП в различных странах мира. Эта зависимость показана на рис. 26, где несколько десятков точек соответствуют разным странам мира.

Как видим, в странах, где ВВП на душу населения составляет около $50 000 (например, в США), среднедушевое потребление нефти находится на уровне около 60 баррелей в день на 1000 человек. При этом в Китае, где ВВП на душу населения в 2012 г. находился на отметке около $6 200, среднедушевое потребление нефти примерно в 10 раз меньше. Но если китайский ВВП на душу населения приблизится к $15 000–20 000 (а это, согласно некоторым прогнозам, возможно уже к 2030 г.), то потребление нефти на душу населения в Китае возрастет примерно в 2–3 раза по сравнению с нынешним уровнем, при условии, конечно, что Китай не предпримет масштабных программ по энергосбережению. При таком сценарии Китаю может понадобиться больше нефти, чем сейчас потребляют США. Возможно даже, что на его долю придется до одной трети мирового потребления (сегодня этот показатель составляет порядка 10 % – около 10 млн баррелей в день из примерно 95 млн).

Какова достоверность такого прогноза? Один из вариантов ответа на этот вопрос содержится в следующем факте: в 2000 г. на Китай приходились те же 10 % мирового производства стали, а уже в 2012 г. – свыше 40 %!

Но дело здесь не только в Китае. Не будь Китая, другие страны производили бы востребованные на мировом рынке товары, и общемировые энергозатраты на производство составляли бы примерно те же цифры, что и сегодня. И здесь мы обратимся к третьему эмпирическому обобщению.

На рис. 27 представлена зависимость цены нефти (в долларах за баррель) от ее ежедневно добываемого объема (в миллионах баррелей).

Эта зависимость характерна для периода с 2000 по 2014 г. Так, с 2000 по 2008 г. ежедневное потребление нефти увеличилось с 77 млн баррелей до 87 млн, т. е. на 10 млн баррелей в день, за счет того, что за этот период США снизили свое потребление на 1 млн баррелей в день, Китай увеличил потребление на 4 млн, развивающиеся страны – на 5 млн, а страны ОПЕК сократили производство на 2 млн баррелей в день. Это привело к росту цены на нефть с $40 за баррель примерно до $105. Что же касается добычи нефти, то если за период с 2000 по 2008 г. производство нефти в США сократилось на 0,5 млн баррелей в день, то с 2008-го среднегодовой рост производства нефти в США составлял порядка 7 %, достигнув показателя 14 % за год в 2014 г., прежде всего вследствие активной разработки месторождений сланцевой нефти. Всего за этот период производство нефти в США выросло на 65 %! Страны ОПЕК с 2015 г. также начали наращивать производства с темпом роста 2,5–3 % в год, тогда как за период с 2008 по 2014 г. в совокупном итоге производство нефти в этих странах снизилось на 0,5 %. В результате с 2014 г. наблюдается превышение объема мировой добычи нефти над объемом ее потребления на 1–2 %, что привело к снижению цены на нефть, которая достигла минимальной отметки в $32 за баррель в январе 2016 г. По итогам 2016 г., по прогнозу Управления энергетической информации США, объем производства нефти в Соединенных Штатах снизится примерно на 4 %, однако нежелание стран ОПЕК снижать свои объемы добычи и рост объемов добычи нефти в Иране, в отношении которого в недавнее время были сняты торгово-экономические санкции со стороны США и других западных стран, как и снижение темпов роста промышленного производства в Китае пока не позволяют говорить об изменении динамики в соотношении объемов производства и потребления нефти. Не понимая четко баланс спроса и предложения, вряд ли кто возьмется предполагать, какова будет цена нефти в обозримом будущем.