на капитана, готовая уже закрыть за собой дверь, но Марко ей подмигнул и улыбнулся, чем привел в замешательство и задержал закрытие двери еще на пару секунд.

Но она быстро пришла в себя, оставляя двоих пилотов наедине друг с другом, облаками и диспетчером.

– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан, я снова рад вас приветствовать на борту нашего лайнера. Надеюсь, что вы хорошо провели время в Осло, и буду рад доставить вас в Рейкьявик. Наш полет продлится два часа пятьдесят минут. За это время вам предложат ужин и прохладительные напитки, вы можете воспользоваться интернетом, но я рекомендую вам больше выглядывать в окно, есть вероятность, что нам удастся увидеть северное сияние. Желаю вам приятного полета, сегодня нас ждет небольшая турбулентность, которая, надеюсь, не принесет вам неудобств. Спасибо за внимание, экипаж прошу занять свои места.

Адель стояла в проходе, и ей казалось, что этот голос шепчет ей на ухо нежности. Но, мотнув головой, она прогнала это странное видение и посмотрела на Майю. Та сидела на своем месте, пристегнутая ремнем безопасности, и тоже внимательно слушала капитана. На секунду закралось странное чувство ревности. Да, именно ревности, хотя можно подумать, Марко ее муж, чтобы его ревновать. Шокированная Адель прошла на свое место возле двери и села на сиденье.

Всегда взлет и посадка происходят по одной схеме, наверно, этот момент у многих стюардесс любимый – ты уже работаешь, но у тебя есть время посидеть несколько минут и подумать.

А каждый взлет для Адель – это возможность вспоминать лишь один-единственный взлет, и каждый раз эмоции от него разные: они бывают грустными, наполненными печалью и желанием стереть себе память, а иногда это яркие эмоции, благодарные, когда хочется сказать спасибо Марко за то, что он влюбил ее в небо.

«Небо и Адель» – именно об этом сочетании думал капитан, когда выруливал самолет на взлетную полосу. Надо же, несочетаемое соединилось. Как же так получилось, что Адель выбрала то, чего так боялась?

Как только диспетчер вышел на связь, Марко полностью ушел в работу. Что угодно может происходить в его душе, но в такие моменты нет ничего важнее внимания.

Самолет поднялся на нужную высоту, и Ханс тут же нажал кнопку выключения лампочек «Пристегните ремни». Теперь Адель встала с кресла, поправила юбку и вышла в салон. Она взглядом обвела своих пассажиров – все было тихо, они спали, смотрели телевизор или читали. Мистер Хоффман открыл книгу, название которой Адель не увидела. Но это была единственная книга на борту, все остальные читали на электронных носителях.

– Дьявол, – прошел мимо Адель Кевин и зашел на кухню. Она последовала за ним.

– Что случилось?

– Этот жирный… толстый пассажир, – как только зашла на кухню Тора, Кевин даже улыбнулся, – хочет все время есть.

– Так дай ему есть, – просто ответила Тора.

– Он хочет чипсы и колу, но я ему уже приносил.

Тора вынула пачку чипсов и колу и передала Кевину:

– Дай ему то, что он хочет. Мы должны молча и с улыбкой обслуживать пассажиров.

Недовольный Кевин вышел из кухни, но в нее влетела такая же недовольная Саманья:

– Мохнатая шавка, будь она неладна, сделала свое мерзкое дело прямо на сиденье! Еще одна такая выходка, и я скажу капитану, мне плевать, что за нее заплачено! Что-то я не видела, чтобы пассажиры гадили на своих местах!

Только старшая стюардесса утихомирила одного стюарда, как тут же обрушилась еще одна проблема.

На кухне повисло немое молчание, Тора тоже была не рада животному на борту, но что делать – так пожелало начальство.

Она вынула перчатки, пакет и сунула их Саманье:

– Тебе придется убрать.

Только сейчас Адель поняла, что ее пассажиры идеальны и не приносят хлопот, особенно мистер Хоффман, тихий и мирный старичок. Да и парочка молодоженов уже остепенилась, каждый сидел на своем месте. Молчаливый угрюмый мужчина тоже не доставлял неудобств, он вообще не произнес ни слова. Остальные были обычными, с небольшими странностями, но лучше иметь их, чем собаку, от которой не знаешь что ожидать.

Саманья нервно схватила пакет и перчатки и недовольно пробурчала:

– Они должны мне доплачивать за это.

– А пусть уберет ее хозяйка, – вставила свое слово Адель и была вознаграждена укоризненным взглядом Торы.

– Я думаю, она не делает такое и у собаки целая армия слуг.

– Что же она не купила билет хотя бы одному слуге. – Саманья удалилась, а Адель выглянула на это посмотреть. Приятного мало, если так пойдет и дальше, то молчать Саманья не станет, скажет Марко, а уж он… А что он сделает, если собака уже летит? Ничего! Передаст свое возмущение на землю учредителям проекта, и на этом все закончится. Марко же не убирает за собакой.

Пока все возились со своими проблемами, Адель взглянула в иллюминатор, уже темнело, они прилетят поздно. Ночной полет всегда спокойнее, чем дневной. Но, видимо, не для этого рейса, раз так много проблем им подкидывают пассажиры.

– Адель, – позвал ее чужой женский голос, и девушка стала искать, кому он принадлежит. Она обвела взглядом всех пассажиров, но каждый был занят своим делом. – Это я.

Майя подняла руку, и теперь стало понятно – Адель даже не смотрела на первое место, думала, этой женщине ничего не понадобится.

– Я слушаю, – пришлось подойти ближе и натянуть улыбку.

– Я смотрю маршрут на Рейкьявике, пассажиры разобьются на две группы для экскурсий. Если ваш экипаж хочет, то может присоединиться к нам.

Почему она говорила это Адель, которая не отвечает за мнение экипажа? На это есть Тора, правда, она ушла в хвостовую часть самолета. Но ведь с этим можно было подождать.

– Я не могу принимать решение за всех, это должен делать кто-то главный.

– А кто главный? – Майя резко оживилась и даже встала со своего места. – Марко? Я могу пройти к нему?

Она готова была уже выйти, но Адель перекрыла ей путь, и все встало на свои места – все было спланировано!

– В кокпит во время полета нельзя. Я передам Торе.

– Нельзя? – грустно повторила Майя и плюхнулась на свое место.

Возможно, она придумывала другой план, но голос капитана заставил забыть напрочь все экскурсии и Рейкьявик вместе с ними.

– Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан. Мы пролетаем удивительное явление, которое редко можно увидеть в полете, – северное сияние. Сегодня нам повезло, оно очень красочное и, видимо, будет преследовать нас еще долго. Понаблюдать за ним могут пассажиры, которые сидят с левой стороны борта. И мне пришла в голову мысль