class="p1">Второй вопрос — в чьих, собственно, интересах образовались все эти запретные зоны. Если западные историки и экономисты полагают, что таким образом они помогли своим правительствам перехитрить все остальное человечество, то они глубоко и жестоко ошибаются. Потому что, как показывает та же история, наиболее успешные страны в условиях глобализации в конечном счете переживают самое страшное и головокружительное падение. Но глубокий экономический кризис, который ждет Западную Европу и США — это лишь часть правды. Другая часть правды состоит в том, что западноевропейским нациям грозит опасность повторить судьбу римлян в поздней античности и раннем средневековье. Уже сегодня во Франции арабо-французы, то есть иммигранты из арабских стран и стран Африки и их потомки, по численности очень быстро приближаются к основной французской нации, а по количеству рождающихся детей — во многих провинциях ее опережают. О том, что это другая нация, которая не может или не хочет ассимилироваться, стало ясно в 2005 г. во время массовых погромов, учиненных ею по всей Франции, которые с тех пор повторяются ежегодно. Поскольку численность этой молодой нации очень быстро растет, а коренная нация очень быстро стареет и дряхлеет, то в будущем неизбежно превращение Франции или ее отдельных провинций в своего рода Ближний Восток с жестким противостоянием или войной между двумя нациями. Войной, которой не будет конца и в которой не будет победителя, по крайней мере, в течение многих десятилетий. И если в других европейских странах демографический кризис еще не успел привести к аналогичным последствиям, то в условиях глобализации это лишь вопрос времени.

Разумеется, всего этого можно было бы избежать, если бы в 1960-е годы, когда у Франции восстановилась нормальная рождаемость, она, вместе со своими соседями или без них, сказала бы решительное нет глобализации, навязывавшейся ей в то время из-за океана, и продолжала бы развитие в рамках региональной экономической модели. Можно с уверенностью сказать, на основе проведенного выше анализа, что ей в этом случае удалось бы избежать резкого ухудшения демографических показателей. Но в этом случае, конечно, французской правящей верхушке в 1960-1970-е годы пришлось бы отказаться от увлекательного процесса «снятия сливок» или «максимизации краткосрочной прибыли». В то время речь шла, возможно, о десятках миллиардов долларов, которые можно было заработать в течение ряда лет только в результате роста международной торговли и увеличения французского экспорта в другие страны. Правда, самой французской нации, живущей сегодня в условиях не только демографического кризиса, но и начавшегося цивилизационного кризиса, от этого отнюдь не стало лучше.

Судя по всему, именно этими интересами «максимизации краткосрочной прибыли» руководствовалась правящая верхушка Запада, когда начинала в 1960-е годы проект под названием глобализация. И именно этими интересами, а не интересами народов этих стран, продиктованы все те запретные зоны: начиная от запрета исследования причин гибели античного мира и возникновения феодализма и кончая запретом исследования самой глобализации как экономического и исторического явления, — которые существуют сегодня в западной науке. С учетом вышесказанного остается надежда, что по мере нарастания экономического, социального и политического кризиса, с которым неизбежно столкнется весь мир на нынешней стадии глобализации, среди экономистов и историков во всем мире начнет появляться все больше людей, имеющих гражданскую ответственность и выступающих со своей гражданской позицией. И которые, как Д.Стиглиц, обрушатся с беспощадной критикой на глобализацию и как Р.Ходжес и Д. Уайтхаус, призовут к пересмотру существующей исторической концепции.

Комментарии к Главе XIII

1. О критике протекционизма Адамом Смитом

Критика Адамом Смитом сложившейся в Англии системы меркантилизма, или, в сегодняшней терминологии, протекционизма, носит предвзятый характер. Это хорошо видно из самого ее существа и из того, как он строит эту критику, что можно иллюстрировать несколькими примерами.

Так, основной аргумент сторонников протекционизма и противников идей свободной торговли — о том, что свободная торговля между странами способствует увеличению безработицы — он обыгрывает довольно своеобразно. Он, разумеется, возражает, но помимо некоторых логических аргументов приводит также следующий пример. Смотрите, говорит А.Смит, «в результате сокращения армии и флота по окончании последней войны больше 100 000 солдат и матросов… были сразу лишены своего обычного занятия; тем не менее, хотя они, без сомнения, испытали некоторые неудобства, это отнюдь не лишило их всякого занятия и средств к существованию» ([54] с.342). Заметим, что приведенный пример касается самой Англии (где произошло массовое увольнение из армии), которая жила в условиях протекционизма уже целое столетие к моменту выхода книги А.Смита. Данный пример, таким образом, не имеет никакого отношения к свободной торговле. Скорее наоборот, этим примером можно доказывать обратное — что в условиях протекционизма даже такое массовое увольнение не вызывает увеличение безработицы.

Может быть, у Адама Смита не было под рукой других примеров, относящихся к свободной торговле? Ничего подобного — сам он далее пишет о том, что Голландия — одна из немногих стран, проводящих политику свободной торговли, ставя ее в пример Англии ([54] с.362). В таком случае, спрашивается, почему он не приводит данные о том, как быстро рассасывается безработица в Голландии? Да очень просто — он не мог привести таких данных, потому что именно в Голландии к тому времени безработица уже давно приняла массовый и хронический характер. И в отличие от Англии, никуда не рассасывалась. Так, в начале XIX в. посол Пруссии в Голландии писал, что половина населения Амстердама находится за чертой бедности ([112] р.268). И англичанам — близким соседям голландцев, хорошо их знавшим[203] — включая, без сомнения, и самого Адама Смита, этот факт должен был быть очень хорошо известен.

Мы видим, таким образом, классический образец того, как автор, не имея доказательств и веских аргументов, выступает в качестве своего рода фокусника или «наперсточника», обманывающего публику. Публика думает, что под одним из стаканчиков находится шарик, и следит за перемещениями стаканчика по столу; а шарика там на самом деле давно уже нет, его уже давно оттуда незаметно выкинули. И двигают по столу пустой стаканчик, движения которого уже ничего не значат и ничего не доказывают.

Другой пример. А.Смит, по-видимому, вполне сознательно смешивает понятия «конкуренция внутри страны» и «свобода внешней торговли». И обвиняет сторонников протекционизма, которым якобы присущ «дух монополизма», в стремлении к созданию монополий ([54] с.360). Хотя, если кому-то и можно было бы предъявить претензии в насаждении монополий и ограничении конкуренции, то уж никак не современной ему Англии. Промышленная революция в Англии, которая, можно сказать, разворачивалась прямо на глазах у Адама Смита, собственно и стала возможной благодаря духу свободного предпринимательства и уничтожению существовавших ранее (при королевской