– Разумеется, цел, – по-прежнему сердито бросил Оливер. Он все еще злился, но сила объятий и слезы в глазах подруги заставили его тоже обхватить ее руками.

Кэтрин прижалась лицом к его старой тунике с прилипшей соломой.

– Луи дважды бросал меня, – проговорила она глухо, потому что мешала грубая шерстяная ткань. – А когда я пришла в Бристоль, чтобы отыскать тебя, мне привезли тебя умирающим. Мне не нужны были чужие уверения, что с тобой все в порядке, я должна была убедиться в этом сама!

Она подняла лицо и, невзирая на то, что они стояли на виду у всех, поцеловала его. Оливер ответил на поцелуй: жестко, раздраженно, но почувствовал, что предательская нежность укрощает его гнев.

– Это «убедиться самой» могло стоить тебе жизни, – сказал он, слегка встряхнув Кэтрин – Евстахий со своими наемниками рыщет по округе, разоряя и сжигая все на своем пути. Если бы вы с Джеффри попались ему, от вас сейчас остались бы только обугленные трупы!

– Но мы же не попались и не погибли, – рассудительно заметила Кэтрин. – Нельзя жить, постоянно оглядываясь на «если бы». Кроме того, Евстахий не стал бы вредить той, которая выходила его отца.

– Ты не знаешь Евстахия, – покачал головой Оливер и хмуро воззрился на Джеффри. – Ты что, не мог остановить ее?

– Разве что связать по рукам и ногам и запереть в камеру, – фыркнул рыцарь – Я пытался образумить ее, но мы словно говорили на разных языках.

Он хитро взглянул на Оливера и добавил:

– Точь-в-точь как при Уорхеме, когда мы напали на город. Помнишь? Тебе было все равно, рядом я или нет: ты продолжал рваться в самую гущу драки.

Оливер сердито воззрился на него, однако соизволил кивнуть, соглашаясь с приведенными доводами.

– Помню, – сухо ответил он. – Хотя предпочел бы забыть.

– Разве ты не рад мне и прекрасному новому коню? – Кэтрин слегка всхлипнула и выдавила из себя улыбку.

– Рад, конечно, – рыкнул он, встряхнув ее еще раз. – И в ужасе от этого тоже. Ты не хочешь терять меня, дорогая, но ведь по тем же причинам и я не хочу терять тебя.

Они снова обнялись, на этот раз гораздо нежнее. Оливер заставил себя не просить ее давать обещание, что она больше не будет преследовать его таким образом, потому что знал, если она откажется, они поссорятся, и оба только потеряют от этого. Он разорвал объятия и пошел взглянуть на коня, которого прислал Генрих.

– Где Розамунда? – поинтересовался рыцарь, проводя руками по молодым здоровым ногам животного.

– Я оставила ее под присмотром Эдон. Она очень подружилась с ее выводком.

– Ее выводком? – Тон Кэтрин намекал на нечто большее, чем два мальчика, о которых Оливер знал.

– У нее уже пятеро, и еще один должен появиться осенью, – сообщила Кэтрин.

Джеффри ухмыльнулся и пожал плечами.

– Мне никогда не удавалось успевать выскочить перед финишной чертой.

– Нужно попрактиковаться, – заметила Кэтрин.

– Чем я все время и занимаюсь – Еще одна усмешка. Кэтрин сжала губы и, повернувшись к нему плечом, полностью переключилась на Оливера.

– Как тебе конь?

– Превосходное животное. Не могу понять только одного: с какой стати Генрих отдал его мне.

– Его зовут Люцифер, – сухо сообщил Джеффри – Всю дорогу он вел себя, как овечка, но мне помнится, что кто-то из конюхов ворчал, что под седлом он становится чересчур резв.

Оливер кивнул, нисколько не удивившись. Он давно уже научился в буквальном смысле не заглядывать дареному коню в зубы, если подарок исходил от Генриха. Принц любил выглядеть щедрым, однако предпочитал не тратить деньги, если его к тому не вынуждали. Впрочем, если конь боится седла, его вполне можно выучить, а Оливер давно уже не был неопытным новичком, который вылетает из седла на первом же препятствии.

– Интересно, на что он похож без седла? – Чтобы ответить на собственный вопрос, Оливер схватил коня под уздцы и легко взлетел на спину, пустив его сперва шагом. Люцифер попятился и несколько раз скакнул, но стоило покрепче натянуть поводья, как тут же успокоился. Оливер рысцой проехался по открытому пространству перед таверной. Сразу образовалась небольшая группка зевак из крестьян.

Кэтрин тоже немного посмотрела, затем быстро исчезла.

Эдит, направлявшаяся к загону для свиней, чтобы выбросить очистки, застала ее у выгребной ямы. Кэтрин рвало, лицо ее было серовато-зеленым. Озабоченно вскрикнув, Эдит по-матерински обхватила рукой вздрагивающие плечи женщины.

– Что стряслось, девочка?

– Все в порядке. Я не больна, – выдохнула Кэтрин, держась за желудок. – Это уже проходит.

Она с трудом распрямилась.

– Ты не больна, – скептически повторила Эдит, положив большую крепкую ладонь на лоб Кэтрин. – Немного потный, но жара нет, – заметила она с осторожным оптимизмом. – Ну что, оторвать твоего мужа от облизывания нового коня?

– Нет! – откликнулась Кэтрин резче, чем собиралась. Эдит с любопытством уставилась на нее.

– Нет. Я не больна, но если он подумает, что я больна, он встревожится, – пояснила Кэтрин гораздо спокойнее – Боже, да он чуть не лопнул, когда я поехала искать его, вместо того, чтобы оставаться в Бристоле.

– Что ж, надо признать, это было очень глупо. – Эдит взяла ее под руку и повела в таверну. – Лорд Евстахий и его войска не стали бы задавать вопросы, наехав на вас, а они ведь, как никак, не единственные разбойники на дорогах. Вот, садись. – Она мягко подпихнула Кэтрин к скамье у стены и налила ей кубок крепкого сладкого меда. – Выпей, это успокоит желудок.

Кэтрин с благодарностью приняла мед и сделала маленький глоток. Именно сладкое ей и было сейчас нужно. Оно не только успокоит желудок, но и прогонит усталость, внезапно охватившую все члены. Кэтрин широко зевнула.

Эдит задумчиво изучала ее. Проницательный взгляд хозяйки не упустил руку, которую Кэтрин прижала к животу. Жест был защитным, а под платьем чувствовалась некоторая округлость.

– Ты беременна! – твердо заявила Эдит, словно выносила обвинительный приговор.

Кэтрин немедленно убрала руку и разгладила юбку так, чтобы скрыть не слишком еще заметную округлость.

– Думаю, что это вполне возможно, – уклончиво ответила она, – но пока наверняка не скажу.

– И ты еще повитуха! – фыркнула Эдит – Я простая женщина и знаю о рождении детей не больше, чем любая соседка в округе, но и то вижу, что ты давно уже миновала стадию «может быть».

Кэтрин покраснела под ее взглядом.

– Ты права. К счастью, от мужчин это легче скрыть, чем от женщин. Я должна родить накануне Рождества.

Губы Эдит зашевелились в расчетах.