Разбитый челн раскачивался на волнах вверх дном, и за его останки хватались немногие выжившие дикари. Их соплеменники мчались параллельным с вануйским судном курсом. Стрелы вновь засвистели вокруг Каландрилла, но под прицельными выстрелами лучниц многие чернокожие гребцы попадали.

— Они не ценят жизнь, — угрюмо заметил Брахт, когда женщины подготовились к следующему залпу.

Каландрилл ничего не ответил, молча наблюдая за редеющими рядами людоедов. По команде Кати лучницы пустили стрелы в раскрашенных гребцов. Челны, сбившись с ритма, немного поотстали. Раненые и мертвые мешали живым. Теккан вернул судно на прежний курс, и сердитые вопли преследователей постепенно стихли вдали.

Брахт сунул меч в ножны, но на лице его все еще оставалось свирепое выражение. Он, похоже, даже сожалел, что битва оказалась столь скоротечной. Каландрилл же был этому только рад. Он тоже сунул меч в ножны.

— С вами все в порядке? — спросила Катя, подходя сзади.

Он кивнул. Брахт брезгливо сказал:

— Так, слабенькая драчка.

— Лучше бы ее вообще не было. — Она выдернула стрелу с зеленым оперением из головы дракона и с отвращением осмотрела наконечник. — Страшные штуки, они оставляют ужасные раны.

Каландрилл широко раскрытыми глазами рассматривал утыканный шипами наконечник, вдруг вспомнив, как близко от него стрела вонзилась в дерево.

— Что им нужно? Мы им не угрожали, — сказал он.

— Они просто любят нападать, — сказала Катя. — Это у них в крови.

Она выбросила стрелу за борт, и на гладком лбу ее образовались морщины. Брахт не сводил обеспокоенного взгляда с ее обнаженных ног и с тонкой материи ее туники.

— На тебе нет доспехов, — сказал он почти с упреком.

Катя пожала плечами.

— Я надеялась, что стычки не будет.

— Если не ошибаюсь, еще не все позади, — заметил Брахт. — Надо носить доспехи.

Она коротко улыбнулась.

— Подумайте лучше о себе, — посоветовала она. — Я вполне способна позаботиться о себе сама.

— Защитить себя от стрел? — Брахт покачал головой, а затем коротко кивнул: — Сударыня, я видел тебя с мечом и сумел оценить твое искусство, но, если нам снова придется драться, я бы хотел, чтобы ты была в доспехах.

Их глаза встретились, и они долго смотрели друг на друга, но Катино лицо при этом оставалось бесстрастным. В глазах же Брахта все читалось, как в открытой книге. Она рассмеялась — чуть нервно, как показалось Каландриллу.

— Ты слишком много на себя берешь, — сказала она, но как-то уж очень мягко.

— Угу, — ответил Брахт так же мягко.

— Мы все повязаны одной целью. — Она помолчала, глядя туда, куда смотрел Каландрилл. — И мы не одни.

Она опять помолчала, словно подыскивая слова. Брахт сказал:

— Да. Но если бы мы были…

— Но мы не одни, — быстро повторила она, и на мгновенье на ее серые глаза опустилась поволока. — И твоя… забота… скорее нам помешает, чем поможет.

Брахт кивнул и сказал:

— Обещаю сделать все возможное, чтобы доставить Каландрилла назад из Гессифа целым и невредимым. Все это остается в силе. А сейчас к нему присоединилась и ты, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Это все? — спросила она, но Брахт отрицательно покачал головой и просто ответил:

— Нет.

— Тогда я прошу тебя забыть… обо всем… остальном.

Она серьезно посмотрела ему прямо в глаза. Он, не менее серьезно, ответил:

— Забуду на время, пока не доставим «Заветную книгу» из Тезин-Дара. Но после того — есть вещи, о которых нам надо поговорить.

— Судьба мира не будет в безопасности до тех пор, пока мы не доставим «Заветную книгу» в Вану и пока там ее не уничтожат, — ответила она. — Ты обещаешь мне это?

Он посмотрел ей в глаза и кивнул.

— До тех пор, пока мы этого не сделаем.

— Слово?

— Слово.

— Благодарю. — Она опять улыбнулась, и Каландриллу показалось, что в ее взгляде промелькнуло облегчение. — Скоро обед. Потом надо будет познакомиться с вашими картами. Наши, видимо, менее надежны.

Она повернулась и пошла по палубе, а Брахт, не сводя с нее взгляда, вздохнул.

— Ты сдержишь слово? — спросил Каландрилл.

— Ради нее, конечно, — улыбнулся Брахт. Каландрилл тоже улыбнулся, считая, что заметил то, что ускользнуло от Брахта.

— Огромное… слово, — пробормотал он.

— Что ты имеешь в виду? — спросил керниец.

— Ты подряжался доставить меня назад в Лиссе, и только. А теперь твое обещанье простирается аж до самой окраины света.

— Ради нее я готов пойти хоть на край света, — улыбаясь кивнул Брахт. Затем бодро хлопнул Каландрилла по плечу: — И ради тебя, мой друг. Неужели ты думаешь, что я брошу тебя одного?

— Нет. — Каландрилл покачал головой и улыбнулся — он никогда и не сомневался, что Брахт будет с ним до конца. — Разумеется, нет.

Они обедали на передней палубе. Катя и Теккан тоже присоединились к ним. Пока кормчий ел, его место у руля занял другой. Они разложили перед собой карты Теккана и Варента. Последние действительно были более надежными и более современными, указывая точное местоположение источников пресной воды на берегах джунглей Гаш и Гессифа. По подсчетам кормчего, ближайший источник находился в трех днях пути, и они решили бросить там якорь и послать на берег отряд.

— В доспехах, — сказал Брахт, глянув на Катю.

— В доспехах, — согласилась она.

— Была бы возможность, — сказал Теккан, — я бы предпочел не ввязываться в драку.

Его обветренное лицо потемнело и погрустнело. Каландрилл, внимательно взглянув на него, понял, что схватки кормчий не боится, но сожалеет о погибших жизнях. Брахт усмехнулся и сказал:

— Немного драки поможет нам сохранить форму.

Теккан хмуро посмотрел на него и покачал головой.

— Я не люблю проливать кровь, Брахт. Ни свою, ни чужую.

Брахт нахмурился.

— Однако ты ведешь судно навстречу опасности, — тихо сказал он, не желая ссоры. — И довольно умело.

Теккан кивнул.

— Я бы с удовольствием избежал стычки с этими дикарями, но они не оставили мне выбора. Как бы то ни было, мы свели количество смертей к минимуму.

Брахт нахмурился еще больше.

— Мы непохожи, так мне кажется, — вы, люди из Вану, и мы, из Куан-на'Фора.

— Но мы идем одним курсом, — заметил Теккан, искоса глядя на Катю, — да и не все из нас столь уж непохожи.

— Да, — бодро согласился Брахт. — Мне тоже так кажется. Или я сильно ошибаюсь, или нам придется вдоволь подраться.