– Я тоже так хочу!

– Пожалуй, нужно разобрать велосипед, – задумался я. – Не хочу, чтобы ты свернула шею. Как после этого жить и что сказать твоим родителям? Пойду и утоплюсь в озере. Финал в стиле «Ромео и Джульетты».

– Не буду я оттуда ездить, – обняла она меня. – Ген, твои родственники относятся ко мне как к родной. Все, кроме бабушки. Почему?

– Она так относится ко всей нашей семье. В своё время подобрала отцу невесту, а он взял и женился на городской, отсюда и неприязнь. Я на это уже давно не обращаю внимания.

– А сколько им осталось?

– Бабушка умрёт через два года, дед – через три. Ирина будет жить долго. В конце почти полностью ослепнет из-за катаракты, а потом прозреет из-за Кашпировского.

– А кто это? Врач?

– Психотерапевт, который лечил людей по телевизору. Потом расскажу.

– Какой телевизор, если ты говорил, что здесь не будет электричества?

– Ирина к тому времени будет жить в городе. Есть такой небольшой город Смела.

– Мы ещё долго здесь будем?

– Неужели надоело? Возьми послушай радиоприёмник.

Я перед поездкой купил «ВЭФ-Спидолу», чтобы слушать новости. Младший брат смотрел на неё жадными глазами, но дарить не имело смысла, потому что никто не станет мотаться для него за батарейками в районный центр.

– Наоборот, мне здесь очень нравится. И в сене очень понравилось. Давай туда сходим, а то здесь постоянно кто-нибудь мешает, а твоя бабушка не выходит из хаты. Сколько можно терпеть?

– Ещё два дня погостим и уедем. Я больше не увижу стариков, а отец приедет только на похороны, так что немного потерпи. А сено, наверное, уже вывезли.

На третий день после нашего разговора дед взял в колхозе телегу с лошадью и повёз нас всех, включая Сергея, на станцию. Ехали больше двух часов, поэтому я включил свой приёмник и настроился на «Маяк». Передавали эстрадные песни, а после них сообщили последние новости.

– Вот те раз! – сказал я, услышав об отставке Макнамары.

– А что не так? – спросила Люся. – Ты о демонстрации евреев в Москве?

– Всё так, – ответил я. Не говорить же при всех, что в моей реальности министр обороны Соединенных Штатов ушёл в отставку на полтора года позже.

Дед Тихон привёз нас на привокзальную площадь, где мы и попрощались. Сергей ненадолго исчез, а потом вернулся и сообщил, что билеты для нас будут за час до прихода поезда. Этого пришлось ждать пять часов. Билеты были только в плацкартный вагон. Нам с Люсей достались боковые места, родители заняли два места напротив, а Сергей ушёл в конец вагона. Пассажиров было много, в тамбурах не переставая дымили папиросами, но почти все окна были приоткрыты, и табачную вонь выдувало. Часам к десяти вечера пассажиры угомонились и улеглись на свои места. Потом выключили свет и наступил сон, прерываемый ором репродукторов на больших станциях и резкими рывками состава. В Ростов-на-Дону прибыли днём и сразу же отправились на автовокзал, откуда автобусом уехали в Азов. Сказать, что родители матери нам обрадовались – значит ничего не сказать. Когда они узнали, кем мне приходится Люся, долго приходили в себя. Мы никому не писали о своей свадьбе, и старики знали мою жену только по нашим выступлениям на эстраде.

– Фёдор Прокофьевич! – представился дед. – А это Наталья Яковлевна. Честное слово, мы за вас очень рады, просто это слишком неожиданно!

Жили они в двухкомнатной квартире на втором этаже двухэтажной «сталинки». Кроме комнат, была маленькая лоджия, которую застеклили и превратили в ещё одну комнату для летнего времени. Жилой площади было много, но кроватей на нас не хватало, поэтому из подвала принесли две раскладушки. Сергей довёл до дома и убежал устраиваться и решать вопрос со связью. Я ходил по квартире, которую не видел больше полувека, и испытывал те же чувства, как и тогда, когда в первый раз осознал себя в детском теле и смотрел на наши комнаты и воскресших родителей. Старые статуэтки, граммофон, волчья шкура на потёртом кожаном диване, сказки Пушкина… Каждый предмет был знаком и почему-то навевал грусть.

– Что это ты какой-то не такой? – заметила моё состояние жена.

– Слишком давно здесь не был. Всё связано с детством. Время не остановить, и все дети стремятся быстрее стать взрослыми. Это правильно и естественно, но больно. Тебе пока не понять. Я думал, что это чувство ушло, оказывается нет.

– Старичок! – она поцеловала меня в губы. – Пойдём ко всем. Сам же говорил, что главное – это не вещи и дома, а люди. Видел, как они тебе обрадовались? Дедушка у тебя кто?

– Был корреспондентом газеты «Молот», а бабушка Ната никогда не работала. Они замечательные люди, хоть и не без недостатков, но чтобы их заметить, нужно не приехать на две недели в отпуск, а пожить с ними год.

– Можно подумать, что у тебя нет недостатков! – сказала Люся. – Чем будем заниматься?

– Покажу тебе город, сходим в одно место, где должна жить моя жена из той реальности, и будем ходить на пляж. Слава богу, Дон ещё чистый. А если переедем на другой берег, будет песчаное дно. А чуть позже проедемся на «Комете» в Таганрог к родственникам. Там уже искупаемся в море. Устраивает тебя такая программа?

Глава 34

– Это она! – сказал я, во все глаза глядя на девчонку, вышедшую из подъезда старого двухэтажного дома.

Сейчас ей было одиннадцать лет.

– Не красавица, – сделала вывод жена, – но симпатичная. Только уж больно серьёзная.

Светлана, помахивая сумкой, прошла мимо, не обратив на нас внимания. Было видно, что её мысли бродят где-то далеко-далеко.

– У неё очень нелегко сложилась жизнь, – сказал я. – Родители уже разбежались. Сейчас она живёт с матерью, позже будет жить с новой семьёй отца. Такой я её не видел. Когда нас познакомили, ей уже было двадцать семь лет.

– И долго ты за ней ухаживал?

– С месяц, потом пошли в загс.

– Быстро у вас!

– А у нас была любовь с первой драки.

– Как это?

– Она после работы играла в азовском ТЮЗе, а меня пригласили на спектакль, чтобы мы познакомились. Спектакль был «Разговоры в учительской». С первого взгляда мы не приглянулись друг другу, но я, как джентльмен, пошёл провожать её до общежития. Дело было вечером в конце октября. Идём мы по берёзовой аллее и обгоняем двух подвыпивших парней. Они не собирались уступать дорогу, а обойти было нельзя, вот я и отодвинул одного. На мне тогда было что-то вроде