Он, протянув руку к Марго, заработал пальцами в двух дюймах от ее лица, словно скульптор, что-то лепящий из куска глины.

– Нельзя снимать ее как обычно, ничего не выйдет. Только я способен создать вот это очаровательное лицо на экране…

Марго почувствовала, как по ее спине пробежала ледяная дрожь. Она слышала, как у нее за плечами тяжело задышала, открыв рот, Эгнис. Марго чуть заметно улыбнулась уголками губ.

– Ты только посмотри, Эрвин! – воскликнул Марголис, схватив толстяка за плечо. – Все в духе комедии… Но почему вы ко мне больше так и не пришли? – Он говорил с сильным иностранным акцентом. – Что я вам такого сделал, почему вы решили мной пренебречь?

Марго уже начинало утомлять все это.

– Познакомьтесь, это миссис Мандевилл, моя… компаньонка… Мы решили немножко посмотреть Калифорнию.

– Ну, что у нас еще, кроме визита в мою студию?

– Не могли бы вы показать миссис Мандевилл киностудию? Ей так хочется посмотреть, что там делается, просто до смерти! Но, к сожалению, я никого не знаю в этих местах, ни души.

– Само собой разумеется, я завтра откомандирую к вам провожатого, он покажет вам все, что захотите. Правда, там особенно и смотреть-то нечего – так, одна скука и вульгарщина… Эрвин, именно такое лицо мне требуется для роли той девочки блондинки, только его я и искал… ты помнишь… А вы мне твердите об агентствах по найму, статистах, обо всем этом вздоре… Мне не нужны актрисы… Но скажите, мисс Доулинг, где вы все это время пропадали? Летом прошлого года я рассчитывал случайно встретиться с вами в Баден-Бадене… Вы как раз такая девушка, которая сразу вызывает ассоциации с этим курортным городом. Конечно, местечко довольно смешное, но ведь нужно куда-нибудь ездить отдыхать. Так где же вы скрывались?

– Во Флориде, в Гаване… ну, в общем, по всяким местам.

Марго теперь была уверена, что во время их последней встречи фотограф не растягивал так сильное свое «а».

– Вы бросили сцену?

– Родители были настроены против. – Марго пожала плечами.

– Ах, на самом деле, – подхватила Эгнис. – Мне никогда не нравилось, что она выступает на сцене. – Она терпеливо ждала, когда тоже сможет вставить словечко в разговор.

– Вам, наверное, понравится работать в кино, – примиряюще сказал толстяк.

– Моя дорогая Марго, – продолжал Марголис, – роль, сразу скажу, небольшая, но вы просто созданы для нее, само совершенство… Я своей камерой смогу извлечь и всем показать вашу тайну… Разве я не говорил тебе, Эрвин, что нужно уехать со студии, посмотреть мир… полистать книгу жизни… И в этом смешном караван-сарае мы находим нужное нам лицо, мы проникаемся духом комедии, видим улыбку Моны Лизы… Это знаменитый портрет, выставленный в Париже, который стоит пять миллионов долларов… Но я все предвидел… Конечно, ничего определенного обещать мы не можем, покуда не пройдут пробы… я вообще никогда не даю никаких обещаний…

– Но, мистер Марголис, а если у меня ничего не выйдет? – возразила Марго, чувствуя, как сильно колотится ее сердце. – К тому же мы так торопимся… В Майами у нас важные дела… семейные, само собой, вы нас понимаете.

– Это все неважно. Я обязательно найду вашего агента… пошлем кого-нибудь… все эти мелкие детали меня не интересуют. Скорее всего речь идет о недвижимости, так?

Марго неуверенно кивнула.

– Пару лет назад дом, в котором мы с ней жили, такой милый домик, просто снесло в море, – сказала Эгнис, сбиваясь с дыхания.

– У вас будет другой дом, куда лучше… Нечего так сильно жалеть… Пляж Малибу, Беверли-Хиллз… Вообще-то я ненавижу дома… Но я проявил недостойную грубость, посмел вас так долго задерживать… Забудьте о Майами… Все, что нужно, есть у нас здесь. Вы помните, моя дорогая Марго, тогда я говорил вам, что у киноискусства большое будущее, ну, тогда, вам и этому автомобильному магнату, правда, запамятовал его имя… Я сказал вам, что еще услышите мое имя в мире кино… Я редко делаю предсказания, но, нужно сказать, никогда не ошибаюсь. Все они зиждутся на моем шестом чувстве…

– Да, конечно, – перебила его Эгнис, – вы совершенно правы! Если вы верите в свой успех, то никакие провалы вам не грозят, вот что я изо дня в день твержу Марджи…

– Как здорово сказано… дорогая моя леди… Мисс Доулинг, киностудия «Континентал эттрекшенз», в десять… Я поставлю своего человека у ворот, он позволит вашему шоферу подвезти вас прямо ко входу в мой офис. По телефону связаться со мной практически невозможно. Когда я работаю над картиной, даже Эрвин не может найти меня на студии. Не пожалеете, если посмотрите, как я работаю. Наберетесь опыта…

– Ну, если только смогу, а мой шофер найдет дорогу.

– Вы, конечно, приедете, – сказал Марголис, увлекая за короткую белоснежную пухлую ручку Эрвина Гэрриса в ресторан.

Элегантно одетые люди глядели им вслед. Потом переводили свой взгляд на Марго и Эгнис.

– Пошли отсюда поскорее, расскажем все Тони. Они, вероятно, принимают нас за каких-то эксцентриков, – прошептала Марго на ухо Эгнис. – Я и понятия не имела, что встречу здесь Марголиса.

– Ну разве не чудесно? – воскликнула Эгнис.

Обе они были настолько возбуждены неожиданной встречей, что кусок не лез им в горло. Вечером, когда они вернулись в Санта-Монику, Марго сразу легла в постель, чтобы как следует выспаться и отдохнуть к завтрашнему дню. Ведь завтра у нее такая важная встреча.

Утром, когда они приехали на территорию киностудии в четверть десятого, оказалось, что мистер Марголис никого об их приезде не предупредил. Никто ничего не слышал о назначенной им встрече. Пришлось подождать с полчаса. Эгнис так расстроилась, что с трудом сдерживала слезы.

– Могу поспорить, этот тип либо сильно накачался и обо всем забыл напрочь, или с ним стряслось что-то другое! – натужно засмеялась она, чувствуя, как холодит у нее под ложечкой.

Тони уже завел мотор, чтобы ехать назад – не к чему Марго торчать у всех на виду у ворот киностудии, – когда вдруг к ним подкатил сделанный по спецзаказу белый «пирс-эрроу» городского типа, а в нем на заднем сиденье восседал с важным видом Марголис, в белом фланелевом костюме, в белом берете. Он сначала стал пристально разглядывать их «роллс-ройс» и, увидав рядом ее, по-видимому страшно удивился. Он постучал по окошку автомобиля своей тростью с фарфоровым набалдашником, чтобы привлечь к себе внимание. Выйдя из машины, он направился прямо к ней, бесцеремонно взял под руку.

– Я никогда не приношу извинений… Иногда мне просто необходимо заставить людей ждать себя. Пойдемте со мной. А ваша подружка пусть заедет сюда часов в пять… Нам с вами нужно поговорить о многом, я должен показать вам всю студию.

Они поднялись на лифте продолговатого, ничем не примечательного здания. Он провел ее через несколько комнат, в которых молодые люди в жилетках работали за чертежными столами, стенографистки что-то перепечатывали, актеры, сидя на скамьях, ожидали своей очереди.