Давление в шлюзе уравнялось с давлением в корабле, автоматически открылся внутренний люк — Ян отстегнул шлем и поплыл внутрь. Круглое помещение — очевидно, жилая каюта — имело не больше трех метров в поперечнике и примерно столько же в высоту. Около девяти кубических метров на двоих, прикинул Ян. Замечательно. Наших парней в космосе не слишком балуют комфортом, лишних денег на это не тратят.

В круглом отверстии переборки с носовой стороны показалась голова. Лицо красное, глаза слегка навыкате.

— Ты не слишком много успеешь сделать, тех, если будешь летать вокруг и глазеть по сторонам. — Это, без сомнения, был капитан Ластрэп. При каждом слове сердитого капитана в Яна летели брызги слюны. — Вылезай из скафандра и бегом ко мне!

— Есть, сэр.

Не прошло и двух часов — они едва отдали швартовы и двинулись в путь, — а Ян уже невзлюбил капитана. К тому времени, когда ему было позволено отдохнуть — прошло уже более двадцати часов его пребывания на разведчике, — он капитана возненавидел. А еще через три часа тот разбудил его. Очень было трудно просыпаться и возвращаться в рубку, почти ничего не соображая от усталости.

— Я хочу маленько прикрыть глаза, тех Холлидей. Это значит, что ты на вахте. Ничего не делай, ничего не трогай. Потому что ты совершенно ничего не умеешь, резервист-любитель. А машины умеют все. Если загорится красная лампочка или услышишь предупредительный сигнал — сразу будишь меня. Ясно?

— Да, сэр. Но я могу следить за оборудованием, я ведь…

— Я тебя спрашивал? Я тебе приказал говорить? Да мне плевать на все, что ты можешь! Ясно? Если скажешь что-нибудь, кроме «да, сэр», это будет нарушением дисциплины, и оно тебе даром не пройдет! Ясно? Ну? Что теперь скажешь?

Ян устал и теперь с каждой минутой становился все злее. Молчал — и с удовольствием смотрел, как все сильнее наливается кровью гнусная рожа капитана.

— Я тебе приказываю говорить!

Ян медленно сосчитал до пяти и ответил:

— Да, сэр.

Конечно, это слишком ничтожная месть за все то, что пришлось ему выслушать, — но пока хватит. Ян проглотил тонизирующую таблетку и старался не тереть воспаленные глаза. Рубка едва освещалась слабым красным светом. В смотровом окне впереди сияли звезды, по бокам мерцали экраны дисплеев — это локаторы прощупывали пространство во всех направлениях. Сейчас они проходили сквозь внешнюю сеть системы оповещения; очень скоро их доклады станут единственным средством раннего предупреждения в этой части космического пространства. Хотя Ян не получил от Тергуд-Смита никаких инструкций на этот счет — он прекрасно знал, что ему делать в такой ситуации.

Они удалялись от Земли, с предельным ускорением уходя в космос навстречу флоту повстанцев. Орбитальные радиотелескопы обнаружили — на пределе своей «дальнобойности» — какие-то объекты в той части космоса, где ничего не должно было быть. Теперь «ИП-256» летел туда — а там мог быть только атакующий космический флот. Яну предстояло держать себя в руках и не делать ничего такого, что может разозлить капитана Ластрэпа. Он сожалел, что потерял контроль над собой и заговорил не вовремя, а потом еще и сгустил оскорбление своим неуместным молчанием. Как только капитан проснется, надо будет извиниться перед ним. И надо будет из кожи вон вылезть — но стать хорошим космонавтом. И работать изо всех сил, и делать, что сказано… Он соберет всю силу воли, чтобы вести себя именно так, только так. И он будет вести себя именно так до тех пор, пока они не обнаружат повстанческий флот и не будут в этом абсолютно уверены.

А вот тогда!.. Ян уже заготовил метровый кусок толстого провода — и предвкушал, с каким наслаждением придушит этого гада, солдафона, сукина сына.

— Вот они! Глянь-ка, каков флот… Он идет в память, тех? Если нет, то я сейчас…

— Все записывается, сэр. На дискету пишется и на молекулярную пластинку дублируется. Я и одно и другое поставил, там все в порядке.

— Это хорошо, это хорошо… — зловеще бормотал капитан Ластрэп. — Сейчас ложимся на обратный курс. Как только главная тарелка нацелится на Землю — ты сразу врубай передачу, все ватты, сколько у тебя есть. Ясно?

— Да, сэр. Я этого давно ждал.

В голосе Яна звучала неподдельная радость. Говоря это, он старательно наматывал на руки концы своего провода. Потом натянул его и посмотрел, что получилось. Сантиметров семьдесят свободных — как раз то, что надо. Не выпуская провода из рук, он отстегнулся от кресла, оттолкнулся ногой и полетел в сторону пилота, поворачиваясь таким образом, чтобы приблизиться к нему головой, с вытянутыми вперед руками.

Ластрэп краем глаза заметил его приближение. Он обернулся — но успел только глянуть удивленно; и тотчас провод оказался у него на горле, а Ян скрестил руки и затянул концы.

Ян очень долго готовился к этому моменту и успел досконально продумать каждое движение. Вот так, тихонечко, резких рывков не надо — незачем ему шею ломать, пусть живет… Ян вовсе не собирался убивать капитана, его надо только отключить. Борьба шла в молчании, тишину нарушало лишь трудное дыхание Яна. А капитан уже не дышал. Он еще немного подергался — но ничего не смог сделать. Очень скоро глаза его закрылись и тело обмякло. Ян ослабил провод; но был готов затянуть снова, если окажется, что Ластрэп притворился. Нет, он на самом деле без сознания. Дышит тяжело, но ровно, и видно, как на шее сильно бьется пульс… Отлично. Он связал капитану руки за спиной — тем же проводом, — потом взял еще такой же кусок и замотал лодыжки. На запястьях у капитана осталось еще достаточно провода, чтобы привязать его к задней переборке. Там он помешать не сможет.

Ну, лиха беда начало. У Яна и в мыслях не было пытаться управлять кораблем. Он достаточно внимательно изучил управление за время своих одиночных вахт и понял, что, вытаскивая из компьютерной памяти учебные инструкции, космическим пилотом стать невозможно. Эти инструкции предполагали слишком много специальных знаний. И он решил положиться на простой, древний закон Ньютона: любой движущийся объект стремится двигаться по прямой и с неизменной скоростью. Теперь таким объектом был «ИП-256», а прямая была направлена довольно точно на приближающийся повстанческий флот. Как раз решение Ластрэпа изменить этот курс и заставило Яна поскорей придушить его. Изменение курса было уже рассчитано компьютером, и оставалось только включить команду, — но Ян и не думал этого делать. Обезвредив капитана, Ян попросту забыл о нем и обратился к экранам своих приборов.

Надеяться, что их курсы совпадут так точно, чтобы разведчик лоб в лоб столкнулся с повстанцами, не приходилось. Такого не бывает. Но если удастся установить контакт с ними, то это и не нужно. Ян включил питание и повернул самую большую параболическую антенну в сторону повстанцев. Точно прицеливаться не было смысла: когда сигнал, даже самый компактный, дойдет туда — он успеет рассеяться и будет гораздо шире всего флота. Ян вывернул мощность на максимум, включил запись и передатчик и поднес к губам микрофон: