– Здравствуй, дитя, – мягко проговорил он. – Ты испугалась? Я пришел лишь для того, чтобы помочь тебе.

Роуз знала, что в ответ на такое можно только бежать в дом и звать дедушку на помощь. Но у нее не получалось оторвать от него взгляда, от его кожи, переливавшейся на солнце, когда он шел к ней. Его шаги не издавали ни звука – ни на камнях, ни на траве.

Роуз скрестила руки на груди, пятясь назад к высокой каменной стене, отделявшей их от соседей.

– Н-не подходите! – пискнула она, наклоняясь и подбирая с земли камень, готовая бросить его.

Скользящий человек остановился, нависая над нею. Он был выше любого другого человека, но не отбрасывал на нее тени. Стоя там, глядя ему в глаза, Роуз чувствовала только… тепло. Мучимые голодом части ее внезапно насытились, успокоились. Одно мгновение она вообще не могла вспомнить, зачем вышла в сад.

– Я не причиню тебе вреда, – его голос втекал ей в уши, унимая боль, словно мазь на царапине. – В твоем сердце столько горя. Скажи мне, ты кого-то потеряла?

Она поколебалась, но потом почувствовала, что кивает.

– Маму и папу.

– Смерть – враг, одолеть которого могут лишь немногие, – печально сказал он, подходя ближе. – Но есть способ спасти их, дитя. Им не было нужды умирать.

Роуз почувствовала, как в глазах защипало от правды, слышащейся в его словах. Ее голос дрожал, когда она спросила:

– Какой способ?

– Твоя семья владеет особым предметом. Он – ключ к спасению не только твоих дорогих мамы и папы, но и всех остальных.

Роуз затрясла головой, пытаясь заткнуть уши. Но руки не слушались ее, пока слова загадочного человека обвивались вокруг, сплетаясь все теснее и теснее – так, что стало невозможно вдохнуть.

Как бы сильно она ни зажмуривалась, Роуз не могла прогнать видения, рождаемые его словами. Каждое слово рисовало волшебные картины перед глазами. Запах мокрой травы сменился удушливым дымом, заполнившим легкие. Что-то горячее с привкусом металла набилось в рот, так что она чуть не поперхнулась.

Холодная рука мягко сомкнулась на запястье и повела куда-то. Только услышав далекий гудок клаксона, Роуз поняла, что стоит в раскрытой калитке на краю темнеющей улицы. Она пыталась вырвать руку, освободиться, но ее охватила лихорадка, болезненная, затуманивающая разум. Лицо гостя расплылось в мазки слоновой кости и золота.

Дедушка!

– Все, что мне нужно, – это лишь то необыкновенное сокровище, дарованное твоей семье. Только оно – и ты сможешь спасти всех. Именно ты.

Теперь видения понеслись с бешеной скоростью, мелькая, как цветное кино. Мама, папа, кровь, огромный город, охваченный огнем, взрыв, обугленные до костей тела, сложенные кучами высотой с горы, горячий вар хлещет ей на руки, река, запруженная утонувшими животными и детьми, мелькание клинков, рассекающих кожу и кости, – все они прожигали путь в ее сознании, оплавляя его. Боль вонзилась в нее, дергая, царапая, утягивая на дно, пока чернота не залила все перед ее взором, и она не почувствовала, как чьи-то руки ощупывают ей спину, ноги…

Астролябия. Золотой диск. Дедушка показывал ей зарисовки, но она ни разу не касалась ее и никогда не видела в доме.

Она осознала, что говорит все это вслух, только когда незнакомец, стоящий в дальнем конце длинного туннеля, кивнул.

– Роуз!

Этот голос…

– Роуз!

Это… Роуз пыталась подумать, кому же мог принадлежать этот голос, но все, кроме лица того человека, его длинных, изящных пальцев, погладивших ее щеку, исчезло.

– Роуз! Где ты?

Боится.

«Есть место, где тебе никогда не будет плохо. Где ты станешь сильной».

Неостановимые, слова ползли через нее. Когда она вновь открыла глаза, мимо плыла улица, тронутая ночной тьмой.

– Рози! Рози! Выходи, это уже не смешно!

Элис. Но почему ее голос доносится так издалека? Почему она так напугана? Кто обидел Элис?

Перед глазами снова проступило лицо незнакомца, пылая на фоне темнеющего неба. От этого делалось хорошо. Так легко. Так безопасно. Он защитит ее. Он сделает ее такой же сильной, как мама.

Но кто защитит Элис?

Роуз попыталась выкрутиться из его рук. Однако он не пустил ее. Напротив: его хватка стала жестче, и вдруг мягкое одеяло спокойствия, которым он обернул ее, сорвало ледяным ветром. Роуз начала отбиваться. Пинаться, царапаться, пихаться, кричать. Картины смерти и разрушения снова хлынули ей в голову, но она не останавливалась. Роуз кричала, пока не распухло горло, а она сама не упала на землю. Тьма поглотила ее с головой, обрушиваясь, как волны огня на тот незнакомый город.

– Рози!

– Роуз!

Элис. Дедушка. Кто-нибудь, пожалуйста…

Помогите мне.

Роуз очнулась среди солнечного света и жасмина, на кровати, застеленной подушками и шелком, за много столетий и материков от дома. Она помнила, как дедушка успокаивал ее, ведя в проход, но тогда ее разум еще толком не проснулся.

У нее зашлось сердце, когда она увидела, что ни няни, ни дедушки рядом нет. Да и комнаты такой она никогда не видела.

Он забрал меня. Мысль ободрала сознание, словно когтями. Роуз кинулась в угол комнаты, скорчившись, прикрывая голову руками. Он вернулся за мной.

Дыхание со свистом вырывалось сквозь стучащие зубы. Минуту Роуз не могла пошевелиться, даже сглотнуть.

Но потом вспомнила.

Посеревшее лицо дедушки, все повторявшего: «Тише, моя милая, ничего не случилось, ты просто перепугалась».

– Мне это привиделось, – сказала она самой себе, тем же тоном, каким на нее прикрикнул дед, когда она попыталась описать человека. – ПРИ-ВИ-ДЕ-ЛОСЬ!

Но тогда почему она до сих пор чувствует крепкую хватку незнакомца на запястье? Почему каждый раз закрывая глаза, видит все тот же мир, объятый пламенем?

– Хватит! Прекрати! – приказала она себе, ненавидя, как дрожит голос. Она потерла глаза кулаками. Зря только дедушку расстроила; он ужасно рассердился на нее за то, что она разгуливала так далеко от дома. Думал, она убежала специально, потому что… да, они уезжали из Лондона. Он купил им новый дом, далеко от маминого сада. Больше она не огорчит дедушку, не станет плакать и прятаться, как маленькая.

Он – все, что у нее осталось.

Роуз встала, дыша через нос, и рискнула выбраться из комнаты, обследовать дом. Она звала дедушку, няню, но в закрытом дворе, отделанном радужными изразцами, слышалось только эхо.

В безопасности.

Но одна.

Роуз вернулась в ту комнату, где проснулась, и стала рыться в сундуках в ее дальнем конце, ища книги. Но вместо них нашла свой маленький мольберт и новую упаковку холстов и красок – няня не забыла.