— У меня тут вечеринка предстоит...

Должно быть, он почувствовал ее нежелание общаться.

Поднявшись со скамьи, Джулия увидела, как Сэм огибает угол длинными шагами, такими же знакомыми, как и его долговязое тело. Она вздохнула с облегчением и удовольствием. Прекрасные воспоминания о прошедшей ночи и об этом утре вспыхнули в ней. К чему бы это? Он не собирался брать на себя обязательства, она тоже. Но когда она увидела, как он поймал ее взгляд и улыбнулся, то вдруг ощутила, как привычное чувство одиночества отступило.

Он нес две сумки.

— Ты нашла Граффи?

Во время ее рассказа о встрече с Граффи они быстро шли к ближайшему общественному туалету. Ему нравилось идти с ней рядом. С тех пор как они расстались утром, он не мог успокоиться. Он очень боялся, что ее убьют, как Ирини, потому что его не будет рядом, чтобы защитить. Но теперь все было по-другому. Чувство вины отступало. Самым главным была ее жизнь.

Он рассказал ей, что принес с собой.

Она улыбнулась:

— Это должно сработать.

Джулия взяла сумку, отстояла очередь, а затем вошла в кабинку туалета. Она надела шерстяные брюки цвета хаки из армейских излишков, спортивную фуфайку, шерстяную куртку, свободную и больше смахивающую на блузу, и черный берет. Там также была бутылочка с темным гримом цвета cafe au lait[39], который она размазала по лицу, шее и рукам. В карман она сунула перечный спрей. Сейчас это было ее единственное оружие. Она сложила свою блузку, брюки с дыркой на штанине и пальто в сумку и оставила ее в углу туалета в надежде, что она пригодится кому-нибудь.

Сэм ждал снаружи, насвистывая «Янки-дудль», когда-то популярный веселый мотив. На нем были морской бушлат, джинсы и бейсболка с эмблемой команды «Мете». Цвет лица у обоих оказался одинаковым.

Она улыбнулась и сказала:

— Ты, похоже, неистощим на выдумку.

— А я думал, неистощим в...

— И это тоже.

Сэм усмехнулся и взял Джулию за руку:

— Какой красивый цвет лица. Мне он идет так же, как тебе?

— Больше. Ты гораздо красивее.

Он засмеялся, и они двинулись в южную часть Центрального парка. При этом каждый молча молился о том, чтобы их новый внешний вид помог им избежать разоблачения.

* * *

8.42. ПОНЕДЕЛЬНИК

Они нашли кафе «Старбакс» на Седьмой авеню и перед ним телефон-автомат, который описывал Граффи. Сэм купил себе и Джулии по чашечке кофе. Повсюду люди выходили на улицу покурить. С дороги доносился обычный рокот потока машин, а завсегдатаи магазинов спешили воспользоваться хорошей погодой.

— Думаешь, Граффи найдет его? — поинтересовался Сэм.

— Он всю жизнь прожил на этих улицах. Если кто-нибудь кроме полиции и может сделать это, то только он.

— Ты думаешь, он действительно позвонит?

— За десять тысяч долларов он позвонит из загробного мира.

— Ты пообещала ему десять тысяч? Ну ты и горазда швыряться деньгами.

— А почему бы и нет? Твоими же.

Он удивленно посмотрел на нее.

Джулия улыбнулась:

— Шучу. Ему придется подождать, пока эта заваруха не уляжется. Только тогда я заплачу ему.

Сэм кивнул:

— Приятно иметь богатую подружку.

Она ухмыльнулась:

— И толковую. Я почувствую себя по-настоящему сообразительной, если окажусь права по поводу Граффи.

— Пока я не чувствую уверенности.

— Я тоже, — ответила она мрачным голосом.

Они всё пили кофе, уставившись на телефон, но тот не звонил.

10.49. ПОНЕДЕЛЬНИК

Выпив неимоверное количество кофе, Джулия и Сэм все еще ждали звонка в тени около телефонной будки перед кафе «Старбакс» на Седьмой авеню. Солнце сияло холодным равнодушным светом. Воздух пропах бензиновыми парами. Гудели автомобили, а где-то вдалеке раздалась сирена «скорой помощи».

— ...Айона Шварц рассказала мне, как страстно дедушка хотел вырваться из приюта, — говорила Джулия, — потом мы еще побеседовали, и оказалось, что в конце Второй мировой войны дедушка Остриан и дедушка Редмонд находились вместе в южной Германии.

Сэм поднял затемненные гримом брови:

— Значит, велика вероятность, что они вместе оказались на швейцарской границе, потому что мне подтвердили, что именно там находился Дэниэл Остриан. И они оба имели возможность приехать в Цюрих...

Джулия перебила:

— И я была не права, когда считала, что Острианы всегда были богаты...

Ей было больно, потому что хотелось верить, что дедушка Остриан был честным и справедливым человеком, каким всегда казался. Но ее вера растаяла, словно лед в пруду Центрального парка, когда она услышала рассказ Айоны Шварц о молодом и нищем Дэне Остриане, которому отчаянно хотелось вылезти из нищеты.

— Семья Острианов разорилась, и Дэниэл Остриан до войны еле сводил концы с концами. Поэтому я не понимаю, какие деньги он мог вкладывать в совместное с Редмондом строительное предприятие.

— Только...

Она кивнула с несчастным видом:

— Только если он украл клад Гиммлера. Я хочу узнать правду и понять, как эта история связана с сегодняшними событиями.

На мгновение ей показалось, что она услышала телефонный звонок, но это был всего лишь проезжавший мимо велосипедист.

— И еще мне бы хотелось знать, куда мог отправиться дедушка Редмонд. Я не знаю, где еще спрашивать, кроме всех францисканских церквей.

Она понимала, что вычислить это место можно только путем строгого логического рассуждения.

— Думаю, мы должны задаться вопросом: чего дедушка надеялся добиться своим побегом? Доказать, что он вполне в своем уме? Отомстить сыновьям? Он достаточно драчлив, чтобы решиться на борьбу с ними.

У Сэма вдруг возникла неприятная мысль.

— Если он действительно сбежал. А что если все это было лишь тщательно продуманной инсценировкой? Они знали, что ты там появишься, и подготовили спектакль. Никакого отца Майкла не было, а был просто кто-то во францисканском облачении, и твой дедушка мертв.

— Сэм! Прекрати!

— Проклятие Янтарной комнаты, — зловеще сказал он. — Я не рассказывал тебе об этом. Согласно одной теории. Янтарная комната в конце войны была отправлена в Данциг. Ее погрузили на корабль «Вильгельм Густлофф». Советская подлодка торпедировала его. Если янтарные панели были на борту, они утонули и потеряны навсегда. Хуже того, вместе с ними утонуло восемь тысяч пассажиров. Это была самая большая морская катастрофа в мире — количество жертв в пять раз больше, чем на «Титанике».