– Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в своих действиях, лейтенант, – произнес он.

– Разумеется, брат… я получил приказ от дома Тириса, и этот приказ должен быть выполнен буквально. – Он продолжал: – А теперь, брат Ута, я должен забрать ваш топор.

С молниеносной скоростью Ута извлек из чехла «Объятие Смерти». Командир воинов даже отшатнулся от неожиданности. Когда стало ясно, что Черный священник не собирается применять свое оружие, лейтенант приблизился и взялся за рукоять топора Уты.

– Позаботьтесь о нем, – сказал священник-альбинос. – Он мне дорог.

Рэндалл и Ута спешились, и их повели куда-то под усиленной охраной. Всю дорогу Ута молчал, внимательно разглядывая дома и улицы, по которым они шагали, словно пытался сообразить, куда они направляются.

Когда они свернули с широкого бульвара, проходившего к северу от гильдейской площади, Рэндалл на мгновение был ошеломлен: показался королевский дворец. Дворец королей из рода Тирис представлял собой красивое белое здание, расположенное в некотором отдалении от города, на холме над гаванью. Запах моря ударил в ноздри Рэндаллу, заглушив обычную городскую вонь и заставив его улыбнуться. Он повернулся к Уте, но не увидел и следа улыбки; лицо священника выражало лишь озабоченность. Судя по всему, его не удивило то, что их привели в королевский дворец, и Рэндалл пожалел, что согласился сопровождать Уту в город.

– Ута, – прошептал Рэндалл, – зачем нас привели во дворец?

– Не знаю, Рэндалл, но принц Кристоф либо лишился рассудка, либо обладает некоей неизвестной нам информацией, раз решился обходиться с Черной церковью без подобающего уважения. – Он говорил тихо, чтобы не расслышали гвардейцы. – Когда войдем внутрь, не открывай рта, говорить буду я. Понял?

Рэндалл кивнул, и они продолжали шагать по направлению к Белой Башне Тириса, возвышавшейся над королевским дворцом.

Ворота были распахнуты, за узорчатой кованой оградой простирался огромный двор. Двор патрулировали королевские телохранители, они шагали в ногу и всякий раз, когда проходили мимо фасада Белой Башни, отдавали ей честь. Казармы располагались в стороне, за очередной оградой, и точно так же, как тогда, когда они проходили мимо Красного собора, Рэндалл подумал: очень странно, здесь совсем никого нет.

Однако самым странным были, судя по всему, пустые крытые тюремные повозки, которые стояли во дворе. Рэндалл обратил внимание, что их стенки утыканы ножами странной формы, которые кто-то метал в эти самые повозки, а все окна заколочены досками. Когда их проводили через ворота во двор, он заметил гвардейцев, которые, стоя на приставных лестницах, пытались извлечь ножи из дерева. Они дергали и тянули изо всех сил, но клинки в форме листьев не поддавались; очевидно, они были брошены с большой силой.

Ута тоже заметил эти кинжалы и спросил лейтенанта:

– С каких это пор королевские гвардейцы охотятся на восставших из мертвых?

– С таких пор… У нас приказ, – ответил воин. – У дома Тирис появился новый советник, который обеспечил нас необходимой информацией об этих монстрах, и теперь охотиться и брать их в плен стало проще.

– А имя у этого советника есть? – спросил Ута.

– Это каресианская волшебница по имени Катья… Рука Отчаяния, или что-то вроде этого. По-моему, одна из Семи Сестер. – Лейтенант произнес странное имя вполне равнодушно, и Рэндалл не понял, как он к ней относится.

Однако Ута уловил что-то в словах гвардейца. Ее имя или название ее ордена явно встревожило его, услышав их, он стиснул зубы.

Рэндалл приблизился к священнику, пошел рядом с ним и едва слышно спросил:

– Кто такие Семь Сестер?

– Колдуньи, которым здесь не место… и которые не должны давать советы принцу и помогать ему охотиться на доккальфаров, – ответил тот. – Если зазеваешься, она проникнет в твое сознание, так что имей в виду: если нам придется встретиться с этой ведьмой, напряги всю свою силу воли.

– И как это делается? – спросил Рэндалл, который не совсем понимал, что означает «напрягать силу воли».

– Просто стой поближе ко мне и смотри в пол, – то ли в шутку, то ли всерьез посоветовал Ута.

Когда они приблизились к высоким позолоченным дверям, створки распахнулись с довольно громким скрипом. Показалась внутренность дворца, и оруженосец в очередной раз разинул рот, увидев поразившую его роскошь. Это был дом короля Себастьяна Тириса, его жены, леди Александры, и их сына, принца Кристофа. Дворцовые помещения были богато украшены, но имели казенный вид, и Рэндаллу показалось, что здесь не очень-то уютно жить.

В просторных комнатах, устланных коврами, суетились слуги, которые чистили и полировали деревянные и золотые поверхности. Дежурные гвардейцы, облаченные в церемониальные доспехи, стояли у дверей. Оруженосца удивило, что их привели сюда, а не в тюремную камеру, и он снова подумал: что же за дело у принца может быть к ним двоим?

В вестибюле имелась огромная винтовая лестница, которая поднималась к потолку и образовывала наверху круглый балкон. Гвардейцы провели пленных мимо лестницы к более скромной двери, находившейся на уровне первого этажа.

– Значит, нас не в спальни ведут, а? – саркастически спросил Ута.

Одного из гвардейцев возмутили эти легкомысленные слова, и он ударил Уту по шее. Остальные вызывающе уставились на Черного священника, ожидая его реакции.

Ута едва слышно хмыкнул и пощупал место, по которому его ударили. На пальцах не осталось крови, и он кивнул, прежде чем обернуться к человеку, ударившему его, и двинуть его кулаком прямо в лицо. Гвардеец с грохотом повалился на пол и уронил копье.

Ута стоял спокойно, расставив руки в стороны в знак покорности людям, которые привели его, и не пытался дальше бить упавшего стражника.

– Ты ударил меня, я ударил тебя, мы квиты, парень, – произнес могучий священник.

Лейтенант вмешался:

– Довольно. Солдат, не распускай руки, – обратился он к человеку, лежавшему на полу. – Если понадобится ударить пленного, это сделаю я. Брат Ута, прошу прощения, этого человека накажут кнутом за то, что он поднял руку на служителя Одного Бога. – Он говорил формальным тоном, с уважением. – Ты, вставай и доложи о своем проступке своему начальнику.

Стражник быстро поднялся, отдал честь и ушел, держась за лицо: вполне возможно, что ему сломали челюсть. На лице Уты не было заметно никакого удовлетворения, и Рэндалл решил, что тот по-прежнему погружен в свои мысли.

Дверь, к которой их подвели, была сделана из дерева, окованного железом, и резко отличалась от прочих. Она напоминала дверь темницы, и Рэндаллу ее вид совершенно не понравился. Лейтенант открыл дверь, и пленников быстро провели вниз по узким каменным ступеням. Отряд гвардейцев разделился; несколько человек остались наверху.

Лестница была скудно освещена, лучи солнечного света сюда не проникали. Рэндалла и Уту вели друг за другом по узкому коридору. Когда они углубились в подвал, Рэндалл заметил по обеим сторонам коридора двери со стальными решетками – тюремные камеры, – хотя все они были пусты.