Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девочка задрала нос, но Поттер уловил обиду в ее взгляде.
— Более того, все эти дети даже не пытались учиться! — тоном отличницы воскликнула Гермиона. — На следующий год меня перевели сразу в третий класс, но потом… родители были вынуждены забрать меня на домашнее обучение.
— Почему?
— Ну… — замялась девочка. — Тогда мы не знали, что я волшебница. И в школе… иногда происходило всякое.
Мальчик понятливо кивнул и пристальнее посмотрел на Гермиону.
Из книг и по рассказам он уже знал, что магические выбросы у счастливых юных магов происходят очень и очень редко. Родители волшебников всячески ограждают своих отпрысков от негатива, хотя и воспитывают довольно строго. А если и случаются происшествия, то за них не ругают, ведь детская магия естественна и стихийна.
Но в семьях магглорожденных и полукровных волшебников все иначе. Там нередко возникает недопонимание, и дети пугаются собственной силы, что приводит к еще большему числу выбросов. И нередко родители сами пугаются собственных детей.
Но Гермионе с родителями повезло. Те от нее не отвернулись, но, видимо из-за занятости, не нашли ничего лучшего, кроме как загрузить дочь учебой дома, вырастив из нее маленькую взрослую. Возможно, даже неосознанно. Девочка, вероятно, просто хотела оправдывать надежды родителей, соответствовать их ожиданиям, а ограниченный круг сверстников привел к тому, что именно во взрослых она видит авторитет, пример для подражания.
Прежде Гарри то и дело начинал злиться на придирки едва знакомой девочки, но потом научился их игнорировать. Не понимал он лишь одного: почему Гермиона вообще его третирует, будто является его старшей сестрой или учительницей. Но теперь и ответ на этот вопрос стал очевиден.
Юная волшебница в Большом зале всегда садилась рядом с другими первокурсниками, но никто с ней не заговаривал. Она одна ходила по коридорам. И одна сидела в Библиотеке. Она пыталась говорить с другими гриффиндорцами, но нравоучительный тон и задранный от самодовольства нос не располагали к себе ни мальчиков, ни девочек. Девочек больше интересовали сплетни, модные журналы и творчество любимых музыкальных исполнителей, а мальчиков — квиддич и шуточки близнецов Уизли, и никто ничего не желал слышать про учебу, правила и баллы.
Лишь Рон то и дело о чем-то спрашивал девочку, но чаще всего это были просьбы о помощи с домашней работой, а вовсе не искреннее участие рыжего и интерес с кудрявой сокурснице. Но Грейнджер цеплялась и за это, хоть как-то пытаясь влиться в студенческую жизнь. И за общение с Гарри она цеплялась по той же причине. Мальчик не удивился бы, узнав, что Гермиона считает его своим другом.
Сам Поттер не тяготился одиночеством. Он всегда был один. Дадли позаботился о том, чтобы у кузена не было друзей в школе и в окрестностях. Но это мучило Гарри лишь в раннем детстве, до того, как он полноценно открыл в себе магию.
И мальчик искренне считал, что спокойно может подружиться с кем угодно, если захочет. И даже выбрать себе друзей, не соглашаясь на первых встречных. И прямо сейчас он даже про себя никого не называл другом, хотя уже относил к категории близких знакомых Драко, Терри, Невилла и Се Ли. С каждым их этих ребят он мог спокойно обсудить интересные обоим темы, выслушать или дать совет и не тяготился от общения с ними.
Но Гермиона никогда не пыталась искать интересную для Гарри тему, чтобы ее обсудить. Она или говорила о себе, или об учебе, или начинала поучать. И теперь Гарри видел, что у девочки еще больше проблем с общением, чем у него.
И самой большой ее проблемой было то, похоже, что Гермиона, хоть и обладала превосходной памятью, но все еще была маленькой девочкой, с которой мало общались, которой мало объясняли. У нее были книги, были репетиторы, для которых Грейнджер всегда оставалась работой, и были родители, занятые тем, чтобы обеспечить дочери хорошую жизнь и дорогую школу. Вот и выросло что выросло.
— Разве так уж важно быть первой во всем? — спросил мальчик.
— А как иначе? — удивилась Гермиона. — Думаешь, я в будущем стану какой-нибудь… домохозяйкой? Нет! Раз уж я попала в мир волшебников, то буду строить карьеру здесь. Я уже просмотрела книги о Министерстве Магии и определилась с предметами, которые возьму дополнительно на третьем курсе.
— Министерство?
— А что? — Девочка недовольно вздернула нос. Манеру так реагировать на все, что говорили ей другие студенты, особенно первокурсники, защищаться, если ей не нравилось сказанное, Гарри у нее приметил с первых же дней. Грейнджер лишь в поезде немного растерялась, но в школе засела за книги, подробно изучая все по тем темам, которые проходили на занятиях, и быстро уверилась в собственном превосходстве над глупыми детьми, которые «не готовы относиться серьезно к учебе».
— Ничего, — ответил Гарри.
Лично он, немного разобравшись, решил, что работа в Министерстве — удел или очень сильных магов, готовых ввязаться в политику, или довольно слабых, не нашедших себя в каком-то деле. Кое-кто из Поттеров участвовал в делах Министерства, но в основном семья из поколения в поколение развивала свое дело. Так на севере страны и сейчас работало большое предприятие, занимающееся производством посуды. Гибель старших членов семьи не остановила дело, директор взял на себя ответственность и исправно перечислял в сейфы Поттеров долю от прибыли. Но большую часть доходов составляли выплаты по патентам зелий и артефактов. Хоть Гарри и не собирался в будущем просто жить на проценты, но приятно было знать, что он, как и многие представители семьи до него, может потратить время на поиск себя, на изучение своих возможностей, учебу, исследования и разработки. Именно так, не борясь с бытом, Поттеры из поколения в поколение создавали то, что приносило доход роду и улучшало жизнь всех остальных магов как в Британии, так и за ее пределами. И Гарри ни на миг не думал о том, чтобы связать свою жизнь с Министерством.
Поттер осмотрелся, выискивая то, на что можно было бы сесть или что можно было трансфигурировать, но в туалете не нашлось даже швабры.
— Моя жизнь была распланирована на годы вперед. Мы даже
