Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Послышались громкие шаги. Дверь резко распахнулась. На пороге стоял Бенц.
– Бросить оружие! Полиция! – Бенц с «глоком» в руках вошел в комнату. Затем встретился с ней взглядом. – Кристи, отпусти, – крикнул он.
– Папа, – слабо произнесла она и, с готовностью разжав руки, опустилась на кучу соломы и заплакала. Он здесь, чтобы спасти ее – спасти их!
Избранник снова схватил электрошокер и направил его на Бенца.
– Рик, осторожней! – воскликнула Оливия. Бенц выстрелил.
С ужасным визгом Избранник упал, нажав на кнопку электрошокера. Бенц дернулся, затем бросился вперед и всадил еще несколько пуль в корчащегося убийцу.
– Папа... о папа... – Бенц мгновенно пересек комнату и, подняв ее с грязного пола, обнял так, словно от этого зависела его жизнь. Она спрятала лицо у него на шее и стала всхлипывать. – Дядя Джеймс... он мертв, – воскликнула она, раздираемая горем. Она отвергла Джеймса, дядю, который ее обожал. Он дал ей жизнь, а она презирала его и не обращала на него внимания. А он хотел лишь одного: любить ее. Она вспомнила о подарках, которыми он ее засыпал, о его доброте и терпении и... и как она в конце концов отвергла его, бросив трубку, когда он звонил в последний раз. А потом... потом... она зажмурилась, но в ее сознании по-прежнему сохранялась жуткая картина, когда Избранник вонзил крест Джеймсу в грудь. Сильно дрожа, Кристи прильнула к Бенцу так, будто вообще не собиралась его отпускать.
И Бенц не отпускал ее. Продолжая ее обнимать, он отдавал распоряжения и чувствовал, как по шее текут ее теплые слезы. Тем временем комната наполнялась полицейскими. Оливия – она, похоже, выжила, но Джеймс... Бенц в ужасе уставился на своего брата и на страшный крест в его груди. Он, продолжая обнимать Кристи, приблизился к нему.
– Джеймс! Ты меня слышишь? – спросил он, рухнув на колени.
Мелькали лучи фонариков. Рычали собаки. Полицейские выкрикивали приказы. Некоторые занялись собаками, а остальные осматривали раненых.
– Заберите у него ключи, – приказал Бенц, указывая своим пистолетом на убийцу. – И скорее позовите сюда врачей. Живо!
К Джеймсу наклонилась женщина-полицейская.
– Держитесь, отец, – мягко произнесла она.
Монтойя, проверив пульс Саттера, заглянул в его карманы. Он нашел там связку ключей и бросил их Бенцу.
– Я заберу тебя отсюда, – пообещал Бенц, открывая замки на цепях Кристи и испытывая сильнейшую ярость, окидывая взглядом зловонную отвратительную комнату.
Затем он встретился взглядом с Оливией, сидящей в углу. Она прислонилась к стене, дрожа и тяжело дыша, на ней не было ничего, кроме ошейника. Ее лицо и руки в синяках и царапинах. Будь он проклят, этот ублюдок.
Кристи, избавившись от цепей, захныкала.
– Ш-ш-ш... дорогая... все будет в порядке. Обещаю... – сказал он, направляясь к Оливии и зная, что говорит неправду. По-прежнему обнимая дочь, он стал на колени и нашел ключ, которым открыл замок на ошейнике вокруг горла Оливии. – С вами все в порядке?
– Нет... да... – Она тоже плакала, и от странного освещения комнаты слезы, текущие по ее щекам, блестели и казались красными. Не прекращая обнимать Кристи, Бенц умудрился снять свою куртку и набросил ее на плечи Оливии. Она поморщилась, прежде чем он увидел красные рубцы... глубокие порезы на ее спине.
– Этот сукин сын.
– Не волнуйтесь, – сказала она, и ее подбородок дрожал. – Со мной все будет в порядке.
– Я бы хотел убить его еще раз. – Он провел пальцем по ее подбородку и тяжело сглотнул. – Мне очень жаль...
Она схватила его за руку.
– Потом... а сейчас... Джеймс... – судорожно выговорила она, когда приблизился полицейский и протянул одеяло. Бенц укрыл им свою дочь.
Кристи всхлипнула, когда Бенц оглянулся на своего брата, рядом с которым по-прежнему была женщина-полицейский. Джеймс дрожал, его лицо было мертвенно-бледным.
– Черт... – Держа Кристи, Бенц переместился в другую сторону комнаты. – Джеймс... нет... – Он опустился на одно колено. – Держись, – сказал он брату, затем крикнул: – Да где же эти врачи, черт возьми? – Он положил руку Джеймсу на плечо. – Ты выкарабкаешься, Джеймс, знаешь? С тобой все будет хорошо.
Едва осознавая происходящее, Джеймс поднял остекленевшие глаза на Бенца. Из его груди торчало распятие, а губы были в крови. Бенца едва не стошнило.
– Нет... Слишком поздно... – Джеймс дышал медленно и прерывисто, а по его рубашке растекалась кровь. Со странной, спокойной улыбкой он прохрипел: – Никакого врача, Рик. Мне нужен священник.
– Нет, не говори так! – Бенц повернул голову в сторону Монтойи. – Да где же эта чертова «Скорая помощь»?
– Приехала.
– Прости меня, Рик. Я причинил тебе много зла, – прохрипел Джеймс. Затем его взгляд переместился на Кристи. – И ты тоже... я... я... люблю тебя. Очень сильно.
Его глаза, казалось, стекленеют еще больше, и Бенц чувствовал себя так, словно его душу раздирают на части. В его мозгу пронеслись картины, когда Джеймс был маленьким и ходил за ним по пятам. Они столько времени проводили вместе, пока росли. Разговаривали о бейсболе, охоте и девушках. У него комок подступил к горлу.
– Тебе не нужно просить прощения, Джеймс, и с тобой все будет в порядке.
– Но Дженнифер...
– Старая история. И у меня... у нас есть Кристи. – Если бы не предательство Джеймса, у Бенца не было бы дочери.
– Пожалуйста... пожалуйста, не умирай, дядя Джеймс, – попросила Кристи, и на губах Джеймса появилась крошечная, дрожащая улыбка. – Папа!
– Бог зовет меня.
– Еще нет! Борись, Джеймс! – приказал Рик, держа в руках голову брата и чувствуя на своих ладонях его шелковистые волосы. – Борись, черт возьми! Ты нам нужен. Ты нужен мне. И нужен Кристи. Не сдавайся, слышишь меня!
Кристи всхлипывала, а глаза Джеймса медленно закрылись.
– Я... не могу! – прохрипел он.
– Не сдавайся! Джеймс! Джеймс! Проклятье, не сдавайся! – Бенц повернул голову. – Вызовите сюда врачей! Немедленно! – крикнул Бенц с глазами, полными слез. В это самое время одна из собак щелкала зубами и лаяла на полицейского, загоняющего ее в клетку.
Он не мог потерять Джеймса. Только не так. Не от рук серийного убийцы, с которым должен был разобраться Бенц. Ведь нужно было столько сказать, сделать, наладить отношения...
Шесть сотрудников «Скорой помощи», неся оборудование, вбежали в комнату. Выкрикивая распоряжения, они принялись осматривать раненых.
– Какой ужас, – прошептал тот, что приблизился к Джеймсу.
– Сюда, тут травмы, если не хуже! – другой врач был уже рядом с женщиной, прикованной к стене.