— В смысле? — не поняла чародейка.

— Ну, какой он? Если, скажем, топором долбануть, что будет?

— А, ты про это… — Мист почесала кончик носа. — Смотря кто творит. Мой, скажем, и пощупать не удастся. Так что зря ты, Хагни, сработано на славу.

— На славу, говоришь? — кивнул гном. — Вот и ладненько.

И вдруг, разбежавшись, всем телом врезался в стену.

На глазах изумленной талиссы гном, не встречая сопротивления, в одну секунду скрылся внутри дома. Послышались грохот, вопль и витиеватая, со вкусом закрученная тирада, по счастью непонятная большинству присутствующих.

— Попал на соседнюю улицу, — деликатно перевел Макобер. — Ну что, за ним?

Ходить сквозь стены оказалось непривычно — но в принципе ничего страшного. Самое обидное, что нельзя было зажмуриться, — повторить судьбу торопливого гнома (неплохое сочетание, почти как «вялый мессариец») никто не стремился.

Однако пробивную силу Мэтта Макобер явно преувеличил: они очутились отнюдь не на улице, а внутри старого разрушенного дома — с многолетней пылью, навязчивым запахом запустения и останками полусгнившей мебели. Оставалось неясно лишь, как все это за века не превратилось в прах и как выглядела мебель до внезапного появления гнома, барахтающегося теперь на полу среди обломков стола.

— Не ушибся? — Бэх подала Мэтту руку.

— В жизни не слышал более дурацкого вопроса, — буркнул гном. — Впрочем, спасибо.

Утвердившись на обеих ногах и убедившись, что пол под ним не собирается проваливаться, Мэтт присел на корточки:

— Рэппи! Рэппи! Иди сюда, моя маленькая.

— Ты не хочешь поднять голову? — небрежно поинтересовался Макобер. — Похоже, тебе достался редкостный экземпляр летучей крысы.

Крыса и в самом деле выглядывала из-за створки верхней дверцы буфета — принюхиваясь и пытаясь сообразить, за какие грехи судьба обошлась с ней столь неблагосклонно. Все попытки пристроить ее на гномьем плече потерпели провал — попискивая, Рэппи забралась Мэтту за пазуху, высунулась, укоризненно покачала головой, словно говоря: «А ведь с виду такой смирный! Как обманчива жизнь!» — и спряталась обратно.

— Идем дальше? — Отряхнувшись, Мэтт примерился к противоположной стене.

— Не хочешь передохнуть? — Торрер отодвинул друга в сторону. — Давай уж теперь я.

Подойдя к стене, эльф потрогал ее рукой. Потом что есть силы стукнул кулаком.

— Как настоящая, — с уважением отметил он. — Подстрахуйте меня, что ли.

Обвязавшись веревкой и вручив ее конец Хельгу, Торрер отошел подальше, примерился и с разбегу врезался в стену. На глазах изумленной публики эльф с громким воплем сделал странный кульбит, дернул ногами и гулко свалился на пол.

Вертикальное положение Торрер принял без посторонней помощи.

— А стена-то и правда настоящая. — Открыв дверь в углу, которую они поначалу приняли за стенной шкаф, Макобер обнаружил проход в соседнюю комнату.

Пожевав губами, эльф отвязал веревку и с поклоном вернул ее Хельгу.

— Оставь, вдруг пригодится, — предложил страж, едва сдерживая смех.

— Не пригодится, — мрачно бросил Торрер и первым прошел через дверь.

В остальном до вечера обошлось без сюрпризов. Постепенно талисса приноровилась менять облик зданий и даже создавать небольшие переулочки — действительно, для этого было достаточно лишь четко представить себе, что хочешь в итоге получить. Накладки получались только в том случае, если на пути оказывались стены, которые еще не успело разрушить время, но таких, как показал опыт, было немного.

Когда стало смеркаться, их разыскал хмурый неразговорчивый воин, пригласивший господ архитекторов к общему костру. На одной из площадей ближе к западной границе города были уже поставлены шатры, над огнем жарилось мясо, а притомившиеся за день «коллеги», к счастью, были далеки от того, чтобы приставать к талиссе с расспросами.

Бэх ела вяло. Что же ее ждет? И что случилось? Опасная операция? Она рискует оказаться в месте, откуда иначе не выбраться?

Когда, наевшись, талисса устроилась в отведенном ей шатре, Мэтт успокаивающе накрыл ее руку своей ладонью.

— Не бойся. Надо — значит надо, — не задумываясь, повторил он давешние слова Макобера.

— Да я и не то чтобы…

— Постарайся вернуться часам к трем-четырем утра, ладно?

Она с удивлением взглянула на Хагни:

— Думаешь, ночью будет проще?

— Не ночью — утром. Я уверен, что нам вниз, и не хотелось бы там на кого-нибудь наткнуться. А часов до девяти нас, я надеюсь, не хватятся.

— Да, а не успеешь, — добавил Торрер, — возвращайся, когда сможешь, и жди нас в шатре: мы скажем, что ты приболела, никто и не хватится.

— Я успею. Ну куда вы без меня?.. — через силу улыбнулась девушка. — Что ж, мне пора.

Бэх коснулась кольца. Изумрудные лепестки разошлись и исчезли, уступив место двум тонким рукам, тянущимся к маленькому сапфиру между ними — еще мгновение назад темному и спокойному, а ныне небесно-голубому.

«Голубой, как твои глаза».

— Простите, — тихонько прошептала жрица. — Но, по-моему, ему я сейчас нужнее.

И Бэх решительно повернула кольцо.

Темнота. Буквально на секунду, на мгновение, Бэх даже не успела толком испугаться. А стоило вынырнуть из тьмы — он. Похудевший, немного обросший, но он, он!

Когда девушка возникла в небольшой, элегантно обставленной комнате (впрочем, без единого окна), пламя свечи в изголовье массивной широкой кровати недовольно качнулось.

— Бэх!

Сколько раз она представляла себе эту встречу. Знала, что он посмотрит на нее именно так: изумленно, радостно, с гордостью. Знала, что просто окликнет по имени.

— Да!

Лентал вскочил с кровати, прижал Бэх к себе. Наконец-то, наконец-то!

Положив голову ему на плечо, девушка поняла, что муж не зря предупреждал ее: использование кольца тоже имеет свою цену. Голова кружилась, как от кубка игристого вина. Ноги превратились в желе: неудержимо хотелось сесть, лучше — лечь.

Словно прочитав ее мысли, Лентал мягко усадил жену на кровать:

— Спасибо!

— Я все сделала как надо? У тебя-то как? Все в порядке?

— Лучше не бывает: я в тюрьме.

Бэх улыбнулась так широко, будто Лентал сообщил, что назначен канцлером Ее Величества.

— Приятно, что тебя это радует.

Бэх тихо рассмеялась. Все, все как раньше: правильно, привычно. Он не разучился читать ее мысли, не разучился чувствовать то, о чем она еще даже не успела подумать.