Антон хихикнул:

– Смотри-ка, ты создал свою собственную страшную историю. Что это за Шана Рей?

– Монстры, что живут вне света и процветают в тени, – ответил Вао’ш. – Создания, отлученные от Светлого Источника. Все боятся их.

– А, ты имеешь в виду призраков, – поскучнел Антон.

– Не могли бы мы просто посмотреть город и вернуться назад, в Приму? – прервал их диалог один из нервно дрожащих приключенцев. – У меня… еще много работы…

Антон скептически поднял брови:

– И это на курорте?

Они подошли к главному входу огромного недостроенного купола. Похожие на жуков черные машины ползали по высоким лесам, собирая толстые фермы, устанавливая плиты из прозрачных полимеров. Под ослепительным светом Антон увидел груды стройматериала, постоянные жилища и склады, незаконченные удивительные комплексы. Внутри купола стояли пустые дома и сооружения инфраструктуры рядом со зданиями ресторанов и производственными корпусами, ожидая заселения, как только дневной свет придет на эту сторону Маратхи.

Роботы-добровольцы, казалось, достигли великого успеха в осуществлении этого замысла. Звуки строительства были слышны сквозь шлем.

– Как вы убеждаете их так тщательно работать? – осведомился Антон. – Непохоже на то, что город будет в какой-то мере принадлежать этим роботам, когда они закончат.

– Ни один илдиранин не командует кликисскими роботами, Хранитель Антон, – ответил Вао’ш. – Мы не порабощаем их и не программируем. Они делают это по собственной воле.

– Я рад, что они собрали для нас блазеры, – добавил другой отдыхающий.

Туристы немного расслабились среди оживленной деятельности и яркого освещения главного купола, хотя густые тени от ферм и креплений раскинулись на земле, как паучьи сети.

Антон пошел вглубь города под куполом, слушая эхо строительного гула, наблюдая за многочисленными роботами. Он никогда не видел столько черных машин вместе.

– Кликисские роботы хорошо приспособлены для работы в темноте, – пояснил Вао’ш.

– И они уверенно делают свое дело, – кивнул изумленный Антон.

Королевская свадьба предполагалась еще более пышным зрелищем, чем коронация. Униженное поражением у Оскувеля человечество было жадным до роскошных, разгульных карнавалов. Граждане на время позабыли о своем негодовании на короля за принятие закона об ограничении рождаемости и собрались вместе, подбадривая друг друга и пытаясь хоть на время забыть об ужасной трагедии.

По словам Бэзила Венсесласа, бракосочетание было устроено только потому, что все нуждались в празднике – для поддержания духа. И более близкие отношения между Тероком и Ганзой также могли дать людям надежду.

Обрадованный тем, что может сделать нечто позитивное, Петер даже сотрудничал с президентом и поощрял расширение свадебной церемонии и празднества ради Эстарры. Он больше заботился о том, чтобы свадьба понравилась невесте, нежели представителям СМИ. После нескольких кратких свиданий король стал более нежен с девушкой, надеясь, что, возможно, обретет в ее лице верного союзника.

Эстарра была счастлива вновь увидеться с родителями и своей младшей сестрой, Целли; Сарайн, похоже, была рада за нее, хотя и улыбалась немного надменно. Утром в день свадьбы невесте представилась возможность связаться через придворного зеленого священника с братьями – с Рейнальдом на Тероке и Бенето на Корвус Ландинг – и услышать их обоих.

Весь Дворец Шепота был дочиста вылизан в ожидании церемонии. Все камни смазали маслом и полировали, пока они не начали сверкать ослепительным блеском. Фонтаны вычистили и заполнили подкрашенной водой. Цветные лампочки и яркие вымпелы были развешаны повсюду. На балках и растяжках подвесного моста, пересекающего Королевский канал, развесили миллионы зеленых ленточек. Когда Петер впервые увидел праздничное убранство города, у него захватило дух.

Красивейшие растения были высажены в каждом уголке, чтобы придать Дворцу и дворцовой территории цветущий вид и, как предполагалось, выдержать все в «терокском духе». Ночи напролет гремели салюты и с неба сыпалось конфетти, что символизировало богатство Ганзейской Лиги и пренебрежение к реявшей в воздухе военной угрозе.

Приглашенный специально по такому случаю, глава церкви облачился в золоченые ризы и взял в руки сверкающий скипетр, из вершины которого исходило ослепительное сияние. Хотя он никогда не встречал короля и королеву, Архипатриарх неоднократно репетировал церемонию; опытные гримеры удлинили его седую бороду, чтобы сделать его облик еще более мудрым и внушительным.

Петер и Эстарра получили сценарий церемонии и разучивали свои роли, ОКС и пять церемониймейстеров тренировали их. Бэзил считал, что церемонию необходимо провести без единой ошибки. Вертя в руках каждый свой сценарий, Петер и Эстарра украдкой подмигивали друг другу и еле сдерживались, чтобы не захихикать от волнения.

Но король ни на миг не отпускал телохранителя. Помня, как его тайно накачали наркотиками в преддверии коронации, Петер ни крошки не взял в рот накануне свадьбы.

Хотя он никогда не встречался с прежним королем, королем Фредериком, к этому времени Петер убедился, что его предшественник, вероятно, был глупцом, совершенно не интересующимся политикой. Он же, Раймонд Агуэрра, слишком сильный человек, чтобы подчиниться так просто. С помощью умной и милой своей королевы Петер способен хорошо править Ганзой под контролем президента или без оного. Политические эскапады Бэзила были показухой ради выгоды, а не ради интересов народа, и только положение Петера позволяло ему знать, когда и зачем обманывают публику.

Когда церемония началась и написанная специально по этому случаю, свадебная симфония грянула на весь Дворцовый район, Петер и Эстарра прошествовали вниз по отдельным устланным коврами проходам – его был устлан золотым, ее – зеленым – туда, где пути соединялись и на возвышении их ожидал Архипатриарх.

Великолепно выполненное платье Эстарры захватывало дух еще сильнее, чем обещали придворные портные. Официальный костюм Петера пестрел золотыми арабесками, кнопками и медальонами; он надел элегантный приталенный жакет с галунами из драгоценных камней на рукавах. Вместе жених и невеста смотрелись как идеальная пара, как исключительно красивая картинка для людей, глазеющих на них сейчас.

Воздух полнился ароматами цветов и гудел от возгласов возбужденной толпы. Король и его невеста шли порознь, пока линии их судеб не переплелись перед престолом Архипатриарха.

Архипатриарх воздел руки, приветствуя и призывая к вниманию, и одобрительные возгласы были столь оглушительны, что перекричали даже бравурное исполнение симфонии. Петер заметил, что везде расставлены стражники, якобы под предлогом его защиты. Бэзил полагает, что гидроги могут спрятаться среди толпы? Или беспокоится об убийцах из собственного народа? А может, таким образом, хотят обеспечить послушание короля?