Воцарилось молчание. Ральф не знал, о чем думают остальные, но сам он думал о медленной смерти глубоко под землей, в темноте. Ему не хотелось об этом думать, но и не думать не получалось.

Люба произнесла:

– Знаете, что сказал мне однажды Роджер? За полгода до гибели. Он сказал, что Мэрисвиллский провал тянется глубоко в недра земли и, наверное, доходит до самого ада. Вполне подходящее местечко для этого вашего чужака, как вам кажется?

– Ни слова об этом, когда Клод вернется домой, – сказала Холли.

– Так он же все знает, – ответила Люба. – Там погибли его родные. Дядя и двоюродные братья. С братьями он не особенно ладил – они были старше и частенько над ним издевались, – но все-таки это родная кровь.

Холли улыбнулась, но одними губами; ее глаза не улыбались.

– Конечно, он знает. Но он не знает, что мы тоже знаем. И ему совершенно не нужно об этом знать.

11

Люба – теперь она выглядела уставшей, почти изможденной, – сказала, что на их маленькой кухне не поместятся семь человек, и предложила накрыть стол в садовой беседке за домом. Она сообщила (с гордостью), что Клод построил беседку сам, своими руками.

– Днем там жарковато, но к вечеру поднимается ветерок. И там стоят сетки от насекомых.

Холли предложила Любе прилечь отдохнуть. Сказала, что стол они как-нибудь накроют сами.

– Но вы же не знаете, где что лежит!

– Не волнуйтесь, – сказала Холли. – Уж искать я умею. Собственно, этим и зарабатываю на жизнь. И джентльмены, я думаю, мне помогут.

В конце концов Люба сдалась и уехала в спальню. Им было слышно, как она ворчит и кряхтит, выбираясь из инвалидной коляски и укладываясь на кровать.

Ральф вышел на крыльцо и позвонил Дженни. Она ответила после первого же гудка и бодро произнесла:

– Инопланетянин звонит домой.

– Дома все тихо?

– Все, кроме телевизора. Офицеры Рэмидж и Йейтс смотрели НАСКАР. Не знаю, делали они ставки или нет, но знаю точно, что они сожрали у нас все печенье.

– Печенья, конечно, жалко.

– Да, чуть не забыла! Заходила Бетси Риггинс. Хвасталась новорожденным. Я ей этого не сказала, но он вылитый Уинстон Черчилль.

– Ясно. Слушай, пусть Трой или Том останется на ночь.

– Пусть останутся оба. Завалимся спать втроем. Устроим обнимашки. Или, может, еще что-нибудь учиним.

– Жалко, я этого не увижу. Но вы обязательно сделайте фотографии. – На подъездную дорожку свернула машина; Клод Болтон вернулся из Типпита и привез куриные обеды. – Не забудь запереть двери и окна и включить сигнализацию.

– В прошлый раз это не помогло.

– И все-таки сделай мне одолжение, ладно?

Человек, который выглядел точно так же, как ночной гость, напугавший жену Ральфа, уже выходил из машины, и на мгновение у Ральфа возникло странное ощущение, словно у него двоилось в глазах.

– Ладно. Ты что-нибудь выяснил?

– Пока трудно сказать. – Ральф не хотел говорить жене правду. На самом деле он выяснил много интересного, но ничего хорошего. – Я попробую позвонить позже. Сейчас мне надо идти.

– Хорошо. Будь осторожен.

– Обязательно. Люблю тебя.

– Я тебя тоже люблю. И я серьезно: будь осторожен.

Ральф спустился с крыльца, чтобы помочь Клоду занести в дом полдюжины полиэтиленовых пакетов из «Придорожного рая».

– Все остыло, как я и говорил. Но разве она слушает? Никогда, ни за что. Хоть убейся.

– Ничего страшного. Сейчас разогреем.

– Разогретая курица напоминает резину. И я взял на гарнир картофельное пюре, потому что разогретый картофель фри… нет, спасибо.

Они подошли к дому. Ральф поднялся на крыльцо, но Клод остановился на нижней ступеньке.

– Вы поговорили с мамой, пока меня не было?

– Да, – ответил Ральф, совершенно не представляя, как вести себя дальше. Но Клод все понял.

– Только не надо рассказывать мне. А то вдруг он прочтет мои мысли.

– Значит, вы в него верите? – Ральфу было действительно любопытно.

– Я верю в то, во что верит она. Эта Холли. И я верю, что вчера ночью кто-то бродил вокруг дома. Поэтому о чем бы вы ни говорили, я не хочу ничего знать.

– Да, наверное, так будет лучше. Но знаете, Клод… Мне кажется, что кому-то из нас сегодня надо остаться тут на ночь, с вами и вашей мамой. Думаю, лейтенант Сабло – вполне подходящая кандидатура.

– Вы ждете каких-нибудь неприятностей? Потому что прямо сейчас у меня лично нет плохих предчувствий. Разве что жутко хочется есть.

– Я не жду неприятностей, – сказал Ральф. – Я просто подумал, что если где-то поблизости произойдет что-то плохое и там будет свидетель, который скажет, что видел вероятного преступника, прямо вылитого Клода Болтона, вам было бы очень кстати иметь под рукой полицейского, способного подтвердить, что вы всю ночь провели в мамином доме и никуда не выезжали.

Клод ненадолго задумался.

– Вообще дельная мысль. Единственное, у нас нет гостевых комнат. Диван в гостиной раскладывается, но когда мама не может заснуть, она допоздна смотрит телевизор. Ей нравятся эти дурацкие проповедники, которые вечно просят денег. – Он улыбнулся. – Но у нас есть лишний матрас, а ночь будет теплой. Он может заночевать прямо в саду.

– В беседке?

Клод просиял:

– Да! Я сам ее построил, своими руками.

12

Холли поставила курицу в духовку на пять минут, и еда прекрасно разогрелась. Они всемером поужинали в беседке – там был пандус для инвалидной коляски Любы. Разговор был веселым и оживленным. Клод оказался прекрасным рассказчиком, и у него было много забавных историй о красочных буднях «сотрудника службы безопасности» в «Джентльмены, для вас». Историй и вправду смешных, но не злых и не пошлых, и громче всех над ними смеялась Люба. А когда Хоуи рассказал об одном из своих клиентов, который пытался разыгрывать сумасшествие, чтобы его признали невменяемым, для чего снял штаны прямо в зале суда и принялся размахивать ими перед носом судьи, Люба смеялась так сильно, что ее снова накрыл приступ кашля.

Никто даже не упомянул о причинах их приезда в Мэрисвилл.

После ужина Люба объявила, что она устала и ей надо прилечь.

– Чем хороши эти обеды навынос, – сказала она, – не надо потом мыть посуду. А чашки и вилки я вымою утром. Я уже приноровилась сидеть у раковины прямо в коляске. В общем, даже удобно. Только надо следить, чтобы этот чертов баллон с кислородом никуда не свалился. – Она повернулась к Юну: – Вы уверены, что вам здесь будет нормально, офицер Сабло? А вдруг кто-то снова явится к дому, как прошлой ночью?