Гефорг приблизился к трещине вплотную и, заглядывая одним глазом, вдруг понял, что трещина не имеет дна. Вернее, дно, может быть, и есть, но только его совершенно не видно в свете тусклого факела. Повинуясь голосу интуиции, юноша толкнул стену рукой, совершенно отчетливо уловив, как она под его нажимом едва заметно подалась. Гефорг стукнул по стене кулаком, и каменная кладка отозвалась гулким звуком. Нарлинг примерился – и с силой толкнул стену в том месте, где трещина разошлась больше всего. Маленькие трещины паутиной побежали во все стороны, а стена чуть прогнулась. Гефорг ударил плечом, и кладка не выдержала, осыпаясь и открывая проход куда-то во тьму. Появившийся пролом в стене оказался достаточным для того, чтобы просунуть руку с факелом и голову, что Нарлинг немедленно и проделал. Факел высветил довольно просторное помещение, заваленное какими-то обломками.

Юноша начал разваливать свободной от факела рукой непрочную кладку, сложенную явно лишь с целью скрыть проход от глаз непрошеных гостей. Блоки из рыхлого известняка легко рассыпались, вздымая облака пыли. Вскоре Нарлинг, испытывая азарт и волнение, шагнул через остатки разрушенной им кладки. Держа факел высоко над головой, Гефорг осмотрелся. Посредине достаточно обширного пустого помещения виднелись останки некогда великолепной колесницы, теперь же превратившейся в груду полусгнившего от проникнувшей в эту комнату сырости дерева. Следы разрушительного воздействия сырости были заметны и ранее, на оружии и предметах из дерева и металла. По всей видимости, гномы, надстраивая верхний ярус подземелий и фундаментов города, перекрыли, не ведая того, какие-то воздуховоды, нарушив тем самым баланс влажности во всех помещениях эльфийских катакомб.

Искусно украшенная резьбой и росписью колесница лежала грудой обломков, а за остовом колесницы виднелся в отсветах факела проход, шагах в пяти полностью перегороженный завалом из камней. Скорее всего, еще во времена, когда на месте Милна высился эльфийский город, этот проход являлся прямым выходом на поверхность.

– Тут проход завален! – крикнул Гефорг своим спутникам, которые уже окружили саркофаг и силились сдвинуть массивную каменную крышку.

Подняв факел повыше над головой, Нарлинг приблизился к колеснице, с интересом рассматривая причудливую резьбу на старом дереве. Среди обломков потемневшего дерева белели, едва прикрытые обрывками истлевших одежд, кости скелета.

Молодой человек осмотрел останки с разных сторон, заметив в прорехах между костями что-то блеснувшее тусклым светом. Подняв с каменного пола какой-то кусок дерева, похожий на искусно вырезанную колесную спицу, Гефорг осторожно поддел им скелет и перевернул его, сдвигая в сторону. То, что открылось под останками, заставило юношу восхищенно замереть: меч, покоящийся в великолепно отделанных драгоценными камнями и чеканкой ножнах. Кожаная перевязь, на которой когда-то висели ножны, совершенно испортилась, иссохнув и превратившись в труху. Но сам меч с виду совершенно не поддался воздействию времени.

Молодой человек решительно освободил находку от ножен. Длинное обоюдоострое лезвие даже не потемнело за долгие столетия, проведенные в этом подземелье. И если бы не прикрывавший его истлевший труп бывшего владельца, Гефорг ни за что не поверил бы, что такой клинок веками покоился во тьме подвала, дожидаясь нового хозяина. Разрезая воздух найденным оружием, молодой Нарлинг провел атаку на воображаемого противника. Подивившись точному балансу и удобству, с которым рукоять меча лежала в руке, Гефорг, пристроив факел среди обломков колесницы, опустился на колени и в свете факела принялся рассматривать рукоять, туго обмотанную незнакомым ему темным материалом, лишь отдаленно напоминающим обычную для рукоятей мечей кожу. Рукоять и лезвие меча покрывали неизвестные Нарлингу руны или рисунки, в которых при столь скудном свете было совершенно невозможно разобраться.

Забыв про факел, молодой человек вернулся в усыпальницу, держа в одной руке великолепный клинок, а в другой не менее великолепные ножны.

Тем временем Регнар, Экраим и Прайд, упершись в крышку саркофага, налегли изо всех сил, пытаясь сдвинуть ее с места. Элейн подсвечивала им, стоя сбоку с поднятым факелом. Едва заметно крышка дрогнула, со скрежетом подаваясь в сторону. Приободренные спутники налегли с новыми силами, не рассчитав при этом веса каменной крышки. Плита все быстрее заскользила, переворачиваясь и сваливаясь с высокого саркофага. Со страшным грохотом она рухнула на пол, раскалываясь на куски и выбивая большие осколки из каменного пола.

Элейн, выронив факел, отпрыгнула в сторону, а Гефорг, только что вылезший из пролома, от неожиданности попятился и, споткнувшись об обломок стены, опрокинулся обратно в ведущий в комнату с колесницей пролом.

Прайд подхватив выпавший у девушки, но не потухший факел, поднес его к саркофагу, и все трое медленно заглянули внутрь. Элейн тоже подалась вперед, снедаемая любопытством, а из пролома в стене появилась всклокоченная голова Нарлинга. В этот момент Регнар, Экраим и Прайд, как по команде, шарахнулись прочь от саркофага. С неистовым воем из его темных недр выскочил мертвец со следами сильного разложения. Он открывал и закрывал рот, однако слова вперемешку с диким хохотом и визгом звучали, казалось, не от него, а со всех сторон сразу. Мертвец выкрикивал непонятные слова на эльфийском языке и размахивал руками, пытаясь ухватить побеспокоивших его скрюченными пальцами.

Элейн отбежала к стене, сдергивая с плеча лук, а Нарлинг, так и не успевший выбраться окончательно из пролома, вновь отшатнувшись, опрокинулся назад.

– Он что, живой?! – быстро справившись с испугом, воскликнула Элейн, вытаскивая из колчана три стрелы. – Что это за тварь?!

Прайд перекинул девушке факел и с лязгом потянул из ножен меч. Элейн втолкнула факел в держатель для факелов, а гном уже прыгнул вперед, размахивая топором.

– Еще один обитатель этих стен, – ответил паладин девушке, медленно смещаясь в сторону, чтобы, атакуя, не мешать яростному Регнару.

Мертвец на миг замер, и Экраим, воспользовавшись моментом, метнул один из своих кинжалов. Тяжелый нож, совершенно невидимый во тьме, ударил ожившего покойника в грудь, заставив пошатнуться. Ни никаких иных последствий этот бросок не принес: мертвый эльф словно не заметил вонзившегося в грудь кинжала. Нарлинг, наконец-то выбравшись из пролома, поднял найденный в обломках колесницы меч, который он выронил, споткнувшись о камни. Ножны отлетели куда-то в темноту, но искать их сейчас было бы глупо.

Прайд атаковал, намереваясь одним ударом разрубить покойника надвое, но мертвец, уклонившись от рыцарского меча, развернулся и устремился назад, к саркофагу. Вытащив оттуда две кривые сабли, эльф крутанул клинки вокруг себя. Прайд сделал выпад, нанося колющий удар в грудь, но мертвец с легкостью отбил удар рыцаря. Регнар извернулся и достал топором до живота врага. Стены содрогнулись от хохота.

Первая стрела, выпущенная Элейн, пронзила мертвеца насквозь, вылетев с другой стороны и глухо стукнув наконечником в камень стены. Вспомнив детские сказки, девушка, кое-как оторвав от одного из новых факелов кусок просмоленной тряпки, намотала его на наконечник стрелы. Запалив стрелу от горящего у стены факела, Элейн выстрелила. Стрела вонзилась в грудь эльфа, но намотанная просмоленная тряпица не позволила ей пройти навылет. По залу заметался оглушительный крик, эхом отражающийся от стен усыпальницы. И теперь это был крик боли и ярости.