– Ну, а мы-то им зачем, в Турцию что ли на невольничий рынок продадут?

– Ты, наверное, недалека от истины, – Аня покачала головой. – Только, думаю, что им нужны не мы, а наши благоверные. Боюсь, что парни даже не догадываются, с кем связались! Так что не волнуйся. Всё будет хорошо! Наши найдут нас. Это лишь вопрос времени.

В соседней пещере началось какое-то шевеление. Парни стали вставать с ящиков, отодвигая их ногой в сторону. Явно кто-то пришёл. Женщины выглянули в проём и увидели троих пришедших мужчин. Один был явно восточной наружности, другой – здоровенный громила со шрамом через глаз. Третий – мужчина плотного телосложения, маленький, как гном, с козлиной бородкой и в строительной каске – тащил на себе огромную сумку.

– Ну, як вы тут, хлопци? – спросил мужик со шрамом у парней.

– Усе гаразд! Тильки исты хочэться! – пожал плечами один из парней.

– От тут е и пыты, и исты! – здоровяк пнул ногой сумку, которую поставил на землю козлобородый.

– Кривой! Со своими людьми будешь потом разговаривать. Сначала девок показывай!

– А ты, Джафар, менэ нэ пидгонюй! – недовольно проворчал мужик со шрамом и показал рукой на пещеру, где сидели пленницы.

Джафар, перешагнув через сумку, прошел в соседнюю пещеру и остановился перед двумя женщинами в белых свадебных платьях. Они сидели, прижавшись друг к другу, на деревянных нарах. На вкус Джафара, обе были хороши. «За таких красоток большие деньги знающие люди платят! Кто знает, может, при других обстоятельствах, он бы попытался их сохранить для себя, но сейчас выбора не было. Они умрут чуть позже, вместе со своими мужьями».

– Чего таращишься, как тарантул? – Аня крепче обняла подругу.

– Да вот, смотрю на двух голубок и думаю: как, прилетят за ними их ясны-соколы?

– Соколы-то прилетят, только навешают они потом и тебе, и козлам твоим по первое число! – Аня не боялась этого араба с паучьими глазами. – Ты ещё не знаешь, с кем связался!

– Ошибаешься, куколка! – Джафар перебросил очередную бусинку на четках. – О ваших мужьях я знаю больше вас. В постановке капканов на нужных людей я неплохой мастер, и думаю, что у вас будет возможность в этом убедиться, – он загадочно улыбнулся.

– Ты что-нибудь поняла? – спросила Алина Аню после того, как Джафар удалился.

– Не очень. Но нас, кажется, хотят использовать в качестве приманки, если я правильно поняла намёк про капкан.

– Боже мой! Нужно же что-то делать! – запричитала Алина.

– Что делать! – Аня встряхнула подругу за плечи. – Не скули! Знала, за кого замуж идёшь. Теперь молчи и думай! Как говорили древние: «Безвыходных ситуаций не бывает, бывают только те, кто не умеют найти этот выход!».

Невидимые человеческому глазу, Черноморец и Слепченко взмыли в ночное небо над Одессой. Иван летел уступом, немного сзади и сбоку от Яши, который без всяких колебаний направился к бывшей вилле Хруста. Черноморец почему-то был уверен, что начинать нужно именно оттуда. Под ними промелькнули огни домов, улиц, с движущимися по ним автомашинам, и вот они уже над окраиной города. Тёмная полоса как бы отделила городские окраины от разрозненных островков света загородных дачных садоводств и кооперативов. Резко вильнув, Яша нырнул вниз к одному из таких островков света на берегу озера, вода которого слабо мерцала под безлунным небом. Вот они уже возле дома с несколькими охранниками, бродящими по периметру огороженного участка. Едва колыхнув занавеской, друзья влетели в большую комнату второго этажа и остановились за спинками кресел, стоящих вокруг круглого стола. В креслах вальяжно расположились Боря Браслет, Шапа, Моня Борщ, Горбатый. Кроме них присутствовали ещё две не менее колоритные личности. Весь в синих татуировках от ушей до ногтей на ногах, лысый, тощий, с лошадиной челюстью Сява Годзила и круглый, как шоколадный шарик, грек Мика Паподопулос, по кличке Покемон. Компания не спеша играла в «Секу».

– Говорят, сегодня вечером пацаны на Фонтанах шумели, – как бы между прочим «забросил удочку» Сява.

– Кто говорит? – таким же нейтральным тоном спросил Шапа.

– Люди говорят! – слегка акцентировал Сява.

– Так пусть тебе люди и расскажут, что за шум был? – также лениво ответил Шапа.

– Вскрываюсь! – заявил Моня, бросая в банк двойной заход. Он чувствовал, что сидящий слева от него Покемон блефует. Моня только ему показал свои три карты и грек, тяжко вздохнув, сбросил свои карты в отбой.

– Нет! Конечно, это, может, и не наше дело, но всякое может случиться! – как-то двусмысленно заговорил грек, прикуривая дорогую сигару от специальной спички.

– Не понял… – Браслет удивлённо посмотрел на Покемона.

– А шё тут понимать? Сами куш ломите, а нам, вашим старым корешам, даже долю малую не ставите?

– Да боже ж мой! – Браслет с радостным удивлением уставился на грека. – Ты шё, валет в натуре? Какой куш! – он дурашливо заморгал глазами. – Так, за долю малую доброму человеку пособили чуток.

– Ой, не бери меня на герц, Боря! – вклинился синий Годзила. – Мы ведь тоже не пальцем деланные! Кому Моня нашего Гнома-следопыта в катакомбы сосватал? Почему меня не спросили? Это же мой человечек!

– Так! – с интересом подбоченился Браслет. – А ты разве не подо мной ходишь?

– Я? Под тобой? – вскипел Сява.

Присутствующие за столом незаметно передвинули предохранители на пистолетах.

– Ша! Шё за хай? – попытался разрулить обстановку за столом Горбатый. – Зашлём Моню до араба! У него бабок не меряно! Печенкой чую!

– И шё я ему скажю? – ехидно спросил Борщ.

– Ладно! – согласился с Горбатым Браслет. Он посмотрел на Моню. – Иди до него и скажи, шё Сява имеет до вас дело! Бабло за Гнома, без доли за хлопоты, Сяве верни.

– Да где я сейчас этого черножопого искать буду? – Моне явно не хотелось опять ехать в город ночью.

– А ты к бендеровцам зарули. Он сейчас с ними дело перетирает, – Браслет явно давал Моне понять, что сейчас лучше ехать, чем со старыми корешами дружбу ломать.

– А если он в катакомбы срулил? Ему туда хохлы двух тёлок уволокли. Где тогда его искать? – брыкался Моня.

– Тогда вернёшься. Но я буду знать, искал ты араба или нет! – Боря решил восстановить свой статус-кво Смотрящего, а, значит, решающего все конфликты по понятиям.

– Ой! Я не могу! Это не жизнь! Это что-то особеннова! – возмущался Моня, вылезая из-за стола.

Яша перемигнулся с Иваном. Сквозь стену они вынырнули вслед за уходящим Моней. Нет, Моня не был бы евреем, если бы не купил ещё раньше, до Годзилы, свободу Гному. Ему тогда за контрабанду, да ещё и с валютой, ой, как много корячилось. Но появился добрый человек – Моня Борщ. Он купил конвой, и на следственном эксперименте организовал Гному побег и мнимую гибель под обвалом в катакомбах, где уже лежал труп бомжа из морга. С тех пор у Мони тоже появилась своя маленькая сокровищница в катакомбах. Гном дал ему маршрут и приметы. Под страхом смерти запрещал хоть на шаг уходить с маршрута – «Сгинешь, и не найдут!». Но Моня был хитрый и храбрый еврей. Он нарисовал себе стрелки ультрафиолетовым карандашом, и со своим спецсветильником ходил там, как в метрополитене. Со временем Гном открыл ему многие тайные входы в катакомбы в старых районах города, что позволяло исчезать буквально из-под носа любой погони. Вот и сегодня Моня примерно знал, куда люди Кривого поволокли похищенных невест. Там была неплохая отсидка от ментов во время облав, которые периодически практиковались в советские времена. Там же и контрабанду прятали. В общем, местечко хоть и не близкое, но зато надёжное. Без поводыря не выберешься.