– Авиационные бомбы?! – удивилась мама. – Откуда они здесь?

– Черт его знает, – ответил Стратег. – Может, в Жуковский на военный аэродром везли или с аэродрома, а может, еще куда… Кстати, именно этот груз ты для меня искала, когда тебя сцапали красные и отправили на Лубянку. Из-за него они и пути поддерживают в исправном состоянии, ремонтируют при необходимости, от снега расчищают, чтобы всегда проехать можно было. Контрольные проверки каждый месяц устраивают. А ведь еще год назад никто в метро про этот вагон не знал, даже я. Сталкеры красных случайно его обнаружили. Они в Люберцы на разведку отправились, вот и наткнулись. Сами-то не сообразили, что к чему, но по возвращении доложили о находке, как положено. И завертелось! Москвин даже приказал какой-то древний паровоз восстановить, чтобы найденный вагон в Москву транспортировать. Рассчитывал с этими бомбами все метро под себя подмять. Ты даже не представляешь, каких усилий мне стоило все это остановить. Но Москвин – человек адекватный, логику чтит и к аргументам прислушивается. В отличие от некоторых из своего окружения. Хорошо, что в массовом сознании красных его авторитет непререкаем, иначе бы такая каша могла завариться. Устаканилось. А бомбы я приберег на черный день, под охраной красных, конечно. Знаешь, почему они их так стерегут, даже снайперов вдоль железной дороги посадили? Потому что это не просто бомбы, а БОВ! Боеприпасы объемного взрыва! Их еще называли вакуумными бомбами, уже не помню почему. По своей разрушительной силе они сопоставимы с тактическим ядерным оружием. При взрыве каждая такая малышка создает настоящее огненное облако с совершенно невероятной температурой пламени, в котором не может выжить ничто живое. Даже гигантский червь.

Мама с сомнением покачала головой.

– Вы не представляете, насколько он огромен.

– А я не собираюсь сбрасывать на него бомбы, – засмеялся Стратег. – Я сделаю так, что он проглотит их!

Мама обернулась к нему. Впервые, за все время разговора.

– Каким образом?

Но Стратег не стал ей ничего объяснять.

– Увидишь, – пробурчал он, потом подошел к дверному проему и крикнул расхаживающему между ящиков Левше: – Получается? – Не дождавшись ответа, Стратег хлопнул себя рукой по лбу и повернулся к Палачу. – Долго он будет возиться?

Палач неопределенно пожал плечами. Майка поняла, что он тоже этого не знает.

– Левша наш лучший минер-подрывник еще с довоенным стажем. Быстрее него все равно никто не сделает… да и не сможет.

Тем временем Левша снял с одной из бомб переднюю крышку (вскрыл ей голову!) и теперь копался в мозгах бомбы, тыкая туда проводами и своими инструментами.

– Что он делает? – спросила у Стратега мама, наблюдая за Левшой.

– Соединяет взрыватели в цепь, чтобы взорвать все бомбы одновременно.

Прошло довольно много времени, Майка даже успела замерзнуть, а Левша все возился с первой бомбой. Стратег то и дело бросал на него нетерпеливые взгляды. Ему тоже было холодно, но Майка чувствовала, что он волнуется по другой причине. В конце концов, Стратег не выдержал.

– Специально привезли сейсмограф, чтобы отслеживать перемещение червя, только без геофизика этот ящик бесполезен! Девочка, ты чувствуешь монстра? Можешь сказать, где он сейчас находится?

Майка не сразу поняла, что Стратег обращается к ней. Так вот зачем она ему понадобилась – узнать, где червь!

– Я боюсь смотреть на него, – призналась она. – Мне страшно.

– Оставь мою дочь в покое! – выступила вперед мама, заслонив от Стратега Майку.

Но тот не отступил и даже не сдвинулся с места.

– Нет, уж пусть постарается! Я не хочу оказаться в пасти червя, если эта тварь внезапно вылезет из земли! Думаю, что и твоя дочь не хочет!

– Нет, – покачала головой Майка. Она чувствовала, что вот-вот расплачется, и обрадовалась тому, что мама заслонила ее от Стратега. – Червь еще далеко. Но он… – она всхлипнула, – ползет сюда.

– И долго будет ползти?! – не унимался Стратег.

Майка снова всхлипнула.

– Я не знаю.

Стало тяжело дышать. Она широко открыла рот, чтобы вдохнуть поглубже, и чуть не обожгла себе горло. Воздух внезапно сделался горячим. Не теплым, а именно горячим, как пламя костра! Лицо и все тело Майки покрылись потом. Снежные сугробы вокруг стали стремительно таять, а от обнажившейся в проталинах земли повалил густой черный дым. Его клубы обволокли Майку, и она вдруг увидела в дыму отражение своего лица, с которого пластами отваливалась сгоревшая кожа.

* * *

Окутанное ядовитыми испарениями кольчатое тело двигалось в толще земли, неумолимо приближаясь к своей цели. Раскаленный пар вырывался из разинутой пасти чудовища и из каждой поры, каждой трещины на его нескончаемом теле. От жара плавились даже самые твердые горные породы, а содержащаяся в выдыхаемом паре концентрированная кислота довершала их разрушение. Все, с чем соприкасалось тело подземного монстра, мгновенно превращалось в пышущую жаром и насыщенную кислотой жидкую грязь, которая всасывалась пастью чудовища, проходила через его глотку и нескончаемым потоком выбрасывалась наружу.

Сегментированное тело подземного монстра со всех сторон покрывали бесчисленные ряды подвижных когтей. Выпуская одни когти и втягивая другие, монстр без труда менял направление движения, а когда отталкивался всеми когтями одновременно, получал дополнительное ускорение.

Не имеющее мозга тело не ощущало боли, не знало страха и не строило планов на будущее. Оно росло, даже не замечая этого. Но чудовище, лишенное чувств в человеческом понимании, тем не менее обладало одним из них. Это был вкус! Вкус съеденной и еще живущей, но уже намеченной добычи. Вкус добычи ощущался им на любом расстоянии и притягивал к себе подобно магниту. Среди десятков тысяч будущих жертв чудовище выбрало одну – самую вкусную, самую желанную.

Исторгнутая из глотки чудовища кипящая кислота разъедала и плавила камни. Тысячи когтей вонзались в размягченную породу и отбрасывали назад вязкую массу, когда исполинский монстр вгрызался в недра земли. С каждым движением когтей, с каждым рывком кольчатого тела вкус добычи становился сильнее.

Желанная цель приближалась.

* * *

Вряд ли обморок длился по-настоящему долго, но Гончей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем Майка открыла глаза.

– Все хорошо, милая. Мама с тобой. Мама рядом.

Майка не отвечала. Гончей показалось, что дочь не замечает ее.

– Это было видение?! – влез Стратег. – Спроси, что она видела!

Гончей захотелось врезать ему по губам. Она бы и врезала, если бы руки не были заняты Майкой. Полотенце, которое она снова повязала Майке вместо платка, после того как док забинтовал ей раненую ногу, свалилось с головы, когда девочка упала, но Гончая не решалась его поднять, пока Майка не сможет твердо стоять на ногах, а до этого, похоже, еще было далеко.