— Тебе помочь? — не сдержался я.

Глаза Анастасии полыхнули магическим синим, и княжна резко повернулась в мою сторону. Да, по поводу «помочь» явно двусмысленно получилось — я ведь изначально имел ввиду помощь с началом разговора.

— Мне не надо помогать! — звонким голосом произнесла девушка.

— Прекрасно, — пожал я плечами, не скрывая облегчения.

Анастасия на краткий миг ощерилась гримасой хищницы, но моментально взяла себя в руки. Я видел, как сжались ее кулачки, как она выпрямилась в кресле и посмотрела на меня горящим взглядом. Повеяло морозным холодом, и я демонстративно поморщился как от несильной боли — вдруг сейчас увлечется, и превратит меня в ледышку ненароком.

Вроде справилась со вспышкой странной, немотивированной злости — постепенно брала себя в руки, успокаиваясь.

— Анна Николаевна совсем недавно считала, что наш род сможет продержаться еще не менее пяти лет. За это время она хотела с помощью браков — моего, Николая и Александры, укрепить позиции нашей семьи.

— В чем она ошиблась?

Спросил без какого-либо намека или задней мысли, но Анастасия приняла это за насмешку. Черт, да что за детский сад? — выругался я про себя, видя вновь загорающиеся глаза девушки.

— Я имею в виду, где оказался прокол в плане. Почему пять лет не прошло, а ее уже арестовали, еще и за преступление против трона, — мне даже пришлось поднять руку, миролюбиво обратив открытую ладонь к княжне.

— Она даже не намекнула, а у меня только общие догадки, — покачала головой княжна.

— Может быть тогда стоит рассказать мне содержание разговора с Анной Николаевной, а после уже продолжить беседу? И все же поговорить предметно? — поинтересовался я.

Анастасия глубоко вздохнула и подобралась. Когда она заговорила, уже с первых фраз я понял, что с трамплина она прыгнула. Смогла пересилить себя.

— Анна Николаевна сообщила мне совсем немногое. Мама? последний год не участвовала в светской жизни и ее арест наверняка связан с нашими активами. За то время, пока будет идти следствие, вряд ли нас тронут — она предположила, что у нас еще есть несколько спокойных несколько месяцев, пока ей не предъявлено официальное обвинение. После начнется падение, а мы можем потерять все.

— Все это что? Титул, герб… дар? — последнее сказал для красного словца, но Анастасия не отреагировала предсказуемо. Это что значит, и дар можно потерять?

Княжна между тем подумала немного, после чего повернулась к монитору и пальцы ее зашелестели по виртуальной клавиатуре, а над столом возникла проекция с активами рода.

«А неплохо!» — сообщил мне внутренний голос, когда я разглядел в интерактивной схеме два завода, логистические терминалы, несколько отелей на азовском побережье, а также разветвленную сеть перевозок транспортной компании.

— У нас есть несколько императорских подрядов, а транспортная компания работает по контрактам с Министерством обороны Конфедерации. В случае, если Анна Николаевна пойдет под суд, то найдется немало могущественных врагов, которые воспользуются происходящим. И если все это смогут разрушить и отобрать, или мы станем банкротами, роду существовать совсем недолго. Мы одаренная аристократия, и действительно можем потерять все — или собственный герб, или дар.

Все же дар можно потерять? Получается, что да. Но несмотря на важность этого интересного вопроса, уточнять я не стал, вернувшись к насущному обсуждению:

— Я здесь причем? Как могу помочь?

— Анна Николаевна сказала, что если ты станешь частью семьи, то появится шанс не только сохранить, но и преумножить все то, что у нас есть.

— Каким образом я войду в род, и почему после этого появиться шанс выжить?

— Ты примешь титул князя Юсупова-Штейнберг, и в случае осуждения Анны Николаевны станешь главой рода.

— У-ух ты! — сознательно эмоционально выдохнул я, за что был награжден презрительным взглядом Анастасии.

Да, столь явная демонстрация явный моветон. Вот только ты сама, моя дорогая, сверкая глазами выглядишь ничуть не лучше, — это я уже подумал достаточно громко, без ментальных барьеров защиты. Судя по тому, как вздрогнула княжна, она оказалась удивлена. Даже, скорее, поражена — изумленно на меня глядя.

«Не знала, что я эмпат?»

— Не догадывалась, что такой сильный, — негромко сказала княжна.

— Второй вариант моего вхождения в род? — спросил я, уже в принципе догадываясь об ответе.

— Более удобный для всех, и в то же время более сложный по исполнению. Это наша с тобой помолвка, — с застывшем выражением лица произнесла Анастасия.

— И после свадьбы, если она состоится, я все равно окажусь в иерархии рода выше тебя, — медленно проговорил я, начинаясь догадываться о причинах бури эмоций, сдерживаемых Анастасией.

— Да, — просто ответила она.

— Третий вариант есть?

— Есть. Ты сейчас встаешь, покидаешь наш дом и никогда больше сюда не возвращаешься, — холодно произнесла Анастасия.

— Четвертый вариант?

— Четвертого варианта нет.

— Сериосли? — вновь не сдержал я эмоции.

— Что? — быстро переспросила Анастасия.

— Серьезно?

— Хоть серьезно, хоть с улыбкой, — покачала головой княжна, — четвертого варианта нет. И для всех нас будет замечательно, если ты выберешь…

Что она от меня хочет, было очевидно, поэтому я даже не дал ей договорить.

— Ты не подумала о том, что я смогу сейчас встать и уйти, чтобы вернуться? Хотя бы как знамя на чужом флагштоке в руках тех, кто придет уничтожать твой род, — ровным голосом поинтересовался я.

Не думала. Конечно, мама? внезапно арестована, а в прощальном письме — практически из горящего танка, дает задание поговорить с непонятным незаконнорожденным приживалой, посулив ему место главы рода, которое Анастасия уже считала своим. Тут у более взрослого и битого жизнью человека может все аналитические способности красной пеленой вышибить.

— Удивительно, правда? — подлил я масла в огонь. — Есть много на свете друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — повторил фразу, не так давно сказанную мне Анной Николаевной. — А думала ли ты о том, что я могу вернуться не как знамя в чужих руках, а самостоятельно, чтобы забрать то, что принадлежит мне?

Глаза Анастасии загорелись ровным глубоким светом, кисти рук покрыла пелена голубоватого отсвета. Да, перегнул — девушка явно напряжена, сейчас еще ввалит мне ледяной стрелой на эмоциях. Успокаивающе подняв руки, я посмотрел в горящие глаза и медленно произнес:

— Следующий вопрос. Не думала ли ты о том, почему твоя мама? так показательно небрежно ко мне относившаяся, вдруг возжелала возвести меня на место главы твоего рода. Это ж-ж-ж неспроста, согласна?