Она не лгала другу и не пыталась доказать ему, что не чувствует никакой разницы между прошлым и настоящим их положением. Однако он чувствовал, что их разъединяет какая-то сила, и узы, связывающие их, натянулись до предела, готовые вот-вот разорваться.

— Сестры научили меня не делиться сердечными тайнами. В любви Сестры усматривают большую опасность. Интимность угрожает. Глубокая чувствительность отупляет. Нельзя давать никому палку, которой тебя могут побить.

Она думала, что ее слова ободряют его, но он слышал в них продолжение внутреннего спора. Быть свободной! Разорвать тягостные путы!

Он видел, как часто мучает ее Другая Память. По ночам с уст Мурбеллы срывались загадочные слова:

— Зависимость… групповая душа… пересечение живого сознания… Говорящие Рыбы…

Она охотно рассказывала ему о значении этих слов.

— Пересечение? Каждый чувствует связующие пункты в разрывах естественного течения жизни. Смерти, расставания, наполненные обыденностью промежутки между великими или значительными событиями, рождения…

— Рождение — это разрыв?

Они лежали в постели, в спальне было темно, не горел даже циферблат часов, однако видеокамеры работали — их питали какие-то другие, неведомые источники энергии, может быть, любопытство Преподобных Матерей…

— Ты никогда не думал о рождении, как о разрыве? Сестры находят это удивительным.

Удивительным? Отчуждение… отчуждение…

Говорящие Рыбы, еще одно откровение, которое буквально очаровало Преподобных Матерей Бене Гессерит. Они давно это подозревали, но теперь получили подтверждение с помощью Мурбеллы: демократия Говорящих Рыб выродилась в автократию Досточтимых Матрон. В этом больше не было никаких сомнений.

— Тирания меньшинства, рядящегося в тогу большинства, — ликующим тоном говорила по этому поводу Одраде. — Падение демократии. Либо она пала под тяжестью своей собственной избыточности, либо ее пожрала бюрократия.

В этом суждении Айдахо слышал явственное влияние Тирана. Если у истории есть повторяющиеся паттерны, то это один из самых ярких образчиков. Бьют барабаны повторения. Сначала Гражданская Служба: закон о ней маскировал ложь о том, что это единственный способ исправить недостатки демагогической болтовни, процветающей в прогнившей государственной системе. Потом следует концентрация власти в местах, недосягаемых для рядовых избирателей. И наконец, наступает царство аристократии.

— Бене Гессерит — это, пожалуй, единственная организация, которая впервые в истории создала полновластное жюри, — говорила Мурбелла. — Жюри не слишком популярны среди профессиональных законников. Жюри — это противопоставление закону. Члены жюри могут игнорировать мнение судей.

Она рассмеялась в темноте.

— Улики! Доказательства! Что такое улика, как не вещь, наличие которой тебе разрешают принять? Вот о чем заботится закон: о тщательно управляемой действительности.

Эти слова предназначались для того, чтобы отвлечь его, показать новую власть, которую Мурбелла получила вместе с вступлением в Орден Бене Гессерит. Слова о любви звучали холодно и фальшиво.

Она говорит их по памяти.

Айдахо видел, что это тревожит Одраде почти в такой же степени, как вызывало его собственное недовольство, но Мурбелла не замечала ни того, ни другого.

Одраде пыталась ободрить Дункана:

— Каждая новообращенная Преподобная Мать должна пройти период адаптации. Временами они становятся маниакальными. Они осваиваются с почвой, на которой оказались!

Как я могу не думать об этом?

— Это первый закон бюрократии, — говорила между тем Мурбелла.

Тебе не удастся отвлечь меня, любимая.

— Расти до пределов доступной энергии! — В тоне действительно слышалась маниакальность. — Используй для этого любую ложь, ее ценой можно решить любые проблемы.

Она повернулась к нему лицом, но не для того, чтобы заняться любовью.

— Досточтимые Матроны разыграли весь этот рутинный спектакль, как по нотам! Они ввели даже общественную систему безопасности, для того чтобы успокоить массу, но вся энергия накапливалась в их банках.

— Мурбелла!

— Что? — Она была встревожена резкостью его тона. Разве он не понимает, что говорит с Преподобной Матерью?

— Я, как всякий ментат, знаю это не хуже тебя.

— Ты хочешь заткнуть мне рот? — Она была рассержена.

— Наше дело заключается в том, чтобы научиться думать, как думает противник, — сказал он. — Разве у нас не общий враг?

— Ты издеваешься надо мной, Дункан.

— У тебя рыжие глаза?

— Меланжа не позволяет им становиться рыжими, ты же знаешь… О!

— Бене Гессерит нуждается в твоих знаниях, но ты должна их окулътурить — Он включил свет и увидел, что она в упор смотрит на него горящим взглядом. Так он и знал! Она не на сто процентов принадлежит Бене Гессерит.

Гибрид.

Слово запало ему в душу. Было ли это живостью и энергичностью гибрида? Ожидала ли Община Сестер именно такой метаморфозы от Мурбеллы? Иногда Бене Гессерит может удивить. Вот ты видишь их в полумраке коридора; они смотрят на тебя странным взглядом, глаза не мигают, на лицах обычные маски, под которыми вызревают неожиданные реакции. Именно так Тег научился совершать непредсказуемые поступки. Но что это? Кажется, новая Мурбелла нравится ему все меньше и меньше.

Она сразу почувствовала его новое отношение, читая своего Дункана, как открытую книгу.

— Не надо ненавидеть меня, Дункан.

В тоне не чувствовалось стремления оправдаться, но за ее словами крылось что-то очень обидное.

Она прижалась к нему почти так же, как делала это до испытания мукой Пряности, но это почти решало все. Почти. Разница разрывала сердце Айдахо.

— Досточтимые Матроны рассматривают Бене Гессерит как соперника в борьбе за власть, — сказала Мурбелла. — Многие хотели бы покинуть ряды Матрон, но не могут осмелиться это сделать.

Она тесно прильнула к нему, требуя сексуальной ласки. Ее безоглядность поразила Дункана. Было такое впечатление, что Мурбелла в последний раз хочет его любви.

Когда все кончилось, он, обессилев, откинулся на подушку.

— Надеюсь, что я снова забеременела, — шепнула она. — Нам все еще нужны наши дети.

Нам нужны. Бене Гессерит нужны. Она больше не говорит: Им нужны.

Он уснул, и ему приснился сон, что он находится в оружейной комнате корабля. Этот сон был невероятно реалистичен. Корабль оставался оружейным заводом. Во сне он слышал обращенные к нему слова Одраде.

— Я принимаю решения по необходимости, Дункан. Очень мала вероятность того, что ты вырвешься от нас, потеряв рассудок.