После завершения военных действий маршал Василевский с разрешения Сталина совершил поездку по освобожденной Маньчжурии. 4 сентября Александр Михайлович принял участие в митинге, который проходил в Харбине по просьбе его жителей русского происхождения. На следующий день Василевский и сопровождающие его лица улетели в Чанчунь, в штаб Забайкальского фронта. После осмотра войск Василевский и Малиновский выехали в г. Дальний (Дайрен, Далянь). Их встретил маршал Мерецков. Утром 8 сентября они на машине приехали в Порт-Артур, где посетили русское военное кладбище.

22 сентября генерал армии Антонов по поручению Сталина передал Василевскому, чтобы он прибыл в Москву. Итак, миссия Александра Михайловича на Дальнем Востоке завершилась.

В своих мемуарах А. М. Василевский подробно остановился на том, что означает понятие «полководец». «Полагаю, что точка зрения нашей исторической литературы, согласно которой понятие "полководец” связывается с военачальниками оперативно-стратегического уровня, правильна, — пишет Александр Михайлович. — Верно и то, что к категории полководцев следует относить тех военачальников, которые наиболее ярко проявили на полях сражений свое военное искусство и талант, мужество и волю к победе. Существует точка зрения, что полководец — это не должность и не чин. Я не сторонник столь категорического обособления этих понятий, хотя, несомненно, и то, что военачальник удостаивается звания полководца не по служебному приказу или какому-либо постановлению. Звание полководца имеет специфику, но неоправданно отделять его от должности военачальника. Если военачальник не командует крупными оперативными формированиями, он не может рассчитывать на признание как советский полководец. Звание полководца — это своего рода общенациональное признание военных заслуг военачальника, его умения руководить войсками в битвах и сражениях, его выдающихся побед на войне. Тот, кто не исполнял командную должность крупного масштаба, тот не имеет никаких перспектив на честь называться полководцем. В годы войны такие командующие, как Г. К. Жуков, И. С. Конев, К. К. Рокоссовский, уже считались полководцами, находясь при определенных должностях. Для них и должность, и звание полководца представляли одно признание их высоких заслуг перед Родиной, Вооруженными Силами. Но всему есть логическое развитие. Военачальник, удостоенный признания как полководец, допустим в должности командующего фронтом или армии, будет признаваться общественным мнением как полководец и тогда, когда кончится война и когда он будет даже на заслуженном отдыхе. Раз военачальник снискал признание за военное искусство, за боевые заслуги в руководстве войсками крупных масштабов, звание полководца ему будет сопутствовать всю жизнь. Но оно будет являться уже производным от его служебной деятельности в прошлом, его высокого авторитета как опытнейшего командующего войсками фронта, армии в годы войны. Но и в этом случае, когда звание полководца приобретает своего рода относительную самостоятельность, оно лишь будет отражать прошлые должностные успехи военачальника.

Несомненно, что к числу выдающихся полководцев принадлежит и А. М. Василевский. Но в отличие от них он счастливо сочетал в себе высокий талант полководца и не менее высокий талант мастера штабной службы. Эти качества были своевременно подмечены Сталиным, который, наряду с Жуковым, питал особое доверие к Александру Михайловичу.

По подсчетам Ю. М. Горькова, за время службы в Генеральном штабе А. М. Василевский 200 раз был в Кремле у И. В. Сталина с докладами по обстановке, по планированию боевых действий и другим вопросам, не считая встреч на пункте управления (станция метро «Кировская»), в особняке на улице Кирова (дом 33) или на даче, где журналы посещений не велись. В период с 5 июля 1942 г. по 18 февраля 1945 г. Александр Михайлович 12 раз выполнял обязанности постоянного представителя Ставки ВГК с правом координации, а затем и руководства действиями группы фронтов. Это требовало от него колоссального напряжения ума и воли, величайшей ответственности, практически круглосуточной работы, нередко сопряженной с опасностью для жизни.

Генерал армии С. М. Штеменко, характеризуя А. М. Василевского, отмечал: «Глубокое знание природы войны и способность предвидеть ход и исход самых сложных сражений очень скоро выдвинули А. М. Василевского в первый ряд советских военных руководителей. Отличительной чертой Александра Михайловича всегда было доверие к подчиненным, глубокое уважение к людям, бережное отношение к их достоинству. Он тонко понимал, как трудно сохранять организованность и четкость в критической обстановке неблагоприятно развивавшегося для нас начала войны, и старался сплотить коллектив, создать такую рабочую обстановку, когда совсем не чувствовалось бы давления власти, а лишь ощущалось крепкое плечо старшего, более опытного товарища, на которое в случае необходимости можно опереться. За его теплоту, душевность, искренность мы все платили ему тем же. Василевский пользовался в Генштабе не только высочайшим авторитетом, но и всеобщей любовью».[436]

Адмирал флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов писал об А. М. Василевском: «Безусловно, преданный, исполнительный и всегда аккуратный военный деятель, Александр Михайлович всегда работал, целиком отдаваясь своему делу. Скромный по своему характеру, он никогда не выпячивался вперед, а старался оставаться в тени, и это его отличало в лучшую сторону. Его недостатком было отсутствие твердой линии и своей определенной точки зрения на различные вопросы. Происходило это не потому, что у него не хватало знаний разобраться и правильно понимать вопрос, а главным образом потому, что, будучи сыном священника, он избегал обострять отношения не только с вышестоящими начальниками, но и равными себе. На докладах у Сталина Александр Михайлович, конечно, не думал противодействовать ему и, мне кажется, даже иногда и тогда, когда считал явно неправильным то или иное предложение. Но если оно было одобрено Сталиным, для него это было законом».

Авиаконструктор A.C. Яковлев отмечал: «Маршал Советского Союза Александр Михайлович Василевский — начальник Генерального штаба — представительный и располагающий к себе человек. На совещаниях немногословен. Не часто приходилось видеть его активно выступавшим с какими-либо предложениями или вступавшим в спор. Умный и, главное, осторожный человек, он придерживался правила: “Слово — серебро, молчание — золото».[437]

Писатель K.M. Симонов подчеркивал: «Александр Михайлович соединял в себе непреклонную волю и удивительную чуткость и деликатность… Он был замечательным представителем русской интеллигенции в рядах нашей Советской Армии, которой он отдал всю свою жизнь и все свои силы…»