Это была не пряжа, а… волосы.

Человеческие волосы.

Гэбриэл жутко хотел выпить. Его руки тряслись от этого желания. Он сжал их в кулаки и убрал в карманы пальто. Он заскрипел зубами. Его голова раскалывалась, желудок раздирало на части. Несмотря на то что утром он принял ванну, он продолжал чувствовать свой пот, и этот резкий запах делал его страдания еще невыносимее.

Он отпустил своего камердинера пораньше, так как не хотел, чтобы кто-то его видел. Ему нужно было побыть одному, пока он боролся с демоном, который соблазнительно шептал ему на ухо, побуждая его прекратить эту боль, которая съедала его живьем: «Выпей».

Боже милостивый, он не прикасался к спиртному с тех пор, как услышал, что эта служанка пропала из замка, с тех пор как услышал, что она была похожа на ту первую шлюху. Даже сейчас он помнил тот леденящий душу страх того, что его сумасшествие может усугубиться.

Сколько месяцев подряд он просыпался не в состоянии вспомнить, что делал накануне ночью? Черные дыры, которые возникали в его воспоминаниях, снедали его больше всего остального, и он бы с удовольствием утопил свой растущий страх в виски. Только когда ту шлюху нашли в озере, воспоминания нахлынули на него в виде расплывчатых, не связанных между собой картин, которые породили в нем ужас: большие карие глаза, губы бантиком – улыбающаяся и живая.

Он отчаянно пытался не думать об этом. Кендра Донован все давила и давила на него, пока он не вышел из себя. Боже, он бы удушил ее, если бы она не дала отпор. Герцог был прав: он монстр.

Однако, когда пропала служанка, он не находился в беспамятстве. Он сидел здесь, запертый в комнате с тех пор, как Кендра его чуть ли не ослепила. Как затворник. Да, он пил, но не столько, чтобы забыться. И для собственного успокоения он спросил Финча, который подтвердил, что он все это время находился в спальне.

Исчезновение служанки потрясло весь дом. Оно потрясло его. Он провел последние сорок восемь часов в агонии, трезвой агонии. Когда начались поиски служанки, он испытывал невероятное волнение, его рвало, пока его желудок и горло не засаднило. Когда до него дошла новость о том, что тело служанки было найдено примерно в том же состоянии, что и тело той шлюхи в озере, он был трезв, и чувство, которое он давно уже не ощущал, наполнило его – надежда.

Кендра в ужасе смотрела на пряди человеческих волос у своих ног. Она заметила сейчас, что некоторые из них были сплетены в косы и завязаны лентами. Другие были просто скручены, как шиньоны в дорогих салонах. Их были дюжины, все темно-коричневые и черные, за исключением нескольких золотистых прядей – принадлежавших Эйприл Дюпрей.

Томас собирал волосы девушек, как скальпы. На память?

Не совсем. Правда поразила ее, как удар под дых, когда она посмотрела на кисточки, валяющиеся повсюду. Она медленно подняла одну из них, внимательно изучая мягкую щетину, и вспомнила, как Томаса парализовало, когда она потрогала одну кисточку. Она списала его поведение на пристрастие к опиуму. Но сейчас…

Вздрогнув, она уронила кисточку и сделала шаг назад.

Искусство требует жертв.

Кендра взглянула на полотна, сложенные у дальней стены. По ее коже поползли мурашки, но она заставила себя подойти к ним и снять грязные шерстяные покрывала. В первом ряду были невинные пейзажи: река, лес, местные виды.

Она отставила эти картины назад, чтобы взглянуть на второй ряд. Эти картины сильно отличались от милых пейзажей. Не было ничего милого в леденящих кровь полотнах, на которых Томас изображал закованных в кандалы и кричащих молодых девушек.

Искусство требует жертв.

Она развернулась и выбежала наружу, с жадностью глотая свежий воздух. Наклонившись вперед, она положила руки на колени и попыталась совладать с эмоциями, которые бурлили внутри ее. Боковым зрением она заметила какой-то отблеск. Она не успела обернуться, как боль уже разлилась в ее голове, заставив упасть на колени.

И погрузиться в темноту.

– Что-то не так, мой мальчик?

Алек взглянул на герцога, который внимательно наблюдал за ним, держа чашку перед собой. Доктор Манро тоже смотрел на него, явно считая его более интересным, нежели заботливо разглаженная газета, которую он держал в руках.

– Простите? – ответил Алек.

– Вы, кажется, пребываете в каком-то унынии. Что вас беспокоит?

Алек не знал, что сказать. Что он мог ответить? «У вас тут в доме живет женщина, которая прибыла из будущего или по крайней мере считает, что прибыла». По правде, Алек не до конца решил, какой вариант был ему больше по душе. Он не был философом вроде своего дяди. Его собственные интересы были скорее прагматичны: дела, финансы, инвестиции. Когда Кендра Донован заявила, что прибыла из другого времени, это пошатнуло для него все основания. Ему чертовски не нравились эти… как она назвала их? Кротовые норы. В конце концов, если она могла ненароком провалиться в одну из них, что мешало кому-то еще последовать за ней?

Он растерянно смотрел на гобелен, который скрывал лестницу. Сколько раз за всю свою жизнь он пользовался этим проходом? Сначала мальчишкой, со свойственным возрасту любопытством, а потом для того, чтобы самым быстрым путем добраться до лаборатории герцога. Сколько раз дядя ходил по этому же пути? Что если однажды они туда зайдут и больше не выйдут? Это было сложно себе даже представить.

Но он не мог заставить себя поверить, что Кендра Донован – сумасшедшая. Как и не мог полностью убедить себя в том, что она была пьяна и ее разум наполнился такими фантазиями после половины бутылки бренди.

– Алек?

Он осознал, что так и не ответил на вопрос дяди.

– Ничего, герцог. Смерть служанки отравила жизнь в этом замке.

Это точно была правда. Ему нужно снова поговорить с Кендрой, прежде чем он обсудит с герцогом ее необычные обстоятельства. Если ее поразила какая-то психическая болезнь, то дядя как никто другой сможет помочь ей.

Стук в дверь прервал его мрачные мысли. Обрадовавшись этому вмешательству, он пересек комнату и открыл дверь молодой служанке, которая стояла в нерешительности, сжимая в руках какой-то узелок.

– Да?

Девушка сделала быстрый книксен.

– Ваша светлость. Я… то есть мисс, попросила меня передать это его светлости и хирургу… эм, то есть доктору Манро.

– Что это, скажите на милость? – Элдридж поставил свою чашку и подошел к девушке. Они все наблюдали, пока служанка разворачивала сверток.

– Это платье и спенсер, которые были вчера на Кендре, то есть на мисс Донован, – узнал Алек и нахмурился.

– Да. – Служанка нервно посмотрела на него. – Мисс сказала, что вам нужно посмотреть на пятна. Сказала, что это, может быть, поташ, сэр.