Стоявший у багажника Коннолли, не выдержав, подал голос:

— Господи, ну и вонь. Воняет, как во время отлива на Уоллостонском пляже.

Уити обошел машину спереди и подошел к багажнику как раз в тот момент, когда дежурный на штрафной стоянке вложил в руку Шона мастер-ключ для вскрытия багажников.

Шон отошел в сторону и, встав рядом с Коннолли, отстранил рукой дежурного и сказал:

— Воспользуйтесь своим галстуком.

— Что?

— Закройте рот и нос, дружище. Воспользуйтесь для этого своим галстуком.

Уити показал на свою лоснящуюся верхнюю губу.

— Мы, когда шли сюда помазали под носом «Виксом»[31]. Но, прошу прощения, мальчики, у нас больше не осталось.

Шон закрепил оправку на конце мастер-ключа. Затем он вставил ключ в замок багажника «кадиллака», несколько раз осторожно повернул мастер-ключ вправо, влево и, уловив направление, протолкнул ключ во внутренний цилиндр замка.

— Попал? — спросил Уити. — Только сперва полегче и поосторожней.

— Попал. — Шон с усилием вытащил из замка цилиндр, беглым взглядом окинул отверстие в корпусе замка, ключ выпал из цилиндра, крышка багажника поднялась вверх, и изнутри пахнуло чем-то ужасным; запах пляжа сменился зловонием, которое казалось смесью болотного газа и вареного мяса, оставленного гнить на куче протухших яиц.

— Господи, — простонал Коннолли, прижимая к лицу галстук и пятясь от машины.

— Что-то вроде сандвича «Монтекристо»[32], верно? — спросил Уити, и лицо Коннолли стало зеленым, как трава.

Соуза был более стойким. Он, зажав пальцами нос, приблизился к багажнику и спросил:

— А где его лицо?

— Вот его лицо, — ответил Шон.

Мужчина сидел скрючившись, в позе зародыша; голова закинута назад, словно шея, на которой она держалась, была сломана; тело наклонено в противоположную сторону. Костюм на нем был стильный и дорогой, туфли тоже. Шон, рассмотрев его руки и редкие волосы надо лбом, решил, что ему что-то около пятидесяти лет. На спинке пиджака он заметил круглое отверстие и при помощи шариковой ручки приподнял полу пиджака. От пота и жары внутри багажника белая ткань рубашки пожелтела, но на ней также было отверстие; обрывки ткани присохли к его краям, а по расположению отверстие на рубашке совпадало с тем, что было на пиджаке.

— Сквозное ранение, сержант. Определенно из пистолета. Пуля прошла навылет. — Шон еще некоторое время внимательно осматривал багажник. — Что-то пули не видно.

Уити повернулся к Коннолли, на котором по-прежнему не было лица.

— Быстро в машину и дуй что есть мочи на парковку к «Последней капле». Прежде всего поставь в известность полицию Бостона. Единственно, чего нам не хватало, так это уличной войны. После этого начинай тщательный осмотр парковки с того места, где вы накануне нашли кровавую лужу. Ищите пулю, детектив. Понятно?

Коннолли кивнул, судорожно глотнув воздух широко раскрытым ртом.

— Пуля прошла через нижнюю часть грудной клетки, а это практически мертвая точка, — сказал Шон.

Уити снова повернулся к Коннолли.

— Пришли сюда криминалистов и детективов, всех, которых сможешь; делай все так, чтобы не раздражать этих остолопов из Бостонского управления. Когда найдешь пулю, собственноручно отвезешь ее в лабораторию.

Шон наклонился над багажником, внимательно рассматривая раздробленное лицо.

— Судя по тому, сколько мелких камней и грязи налипло на лицо, кто-то основательно трамбовал им тротуар до тех пор, пока не иссякли силы.

Уити положил руку на плечо Коннолли.

— Попроси в управлении городской полиции прислать сюда убойный отдел в полном составе, криминалистов, фотографов, дежурного районного прокурора и судмедэкспертов. Скажи, что сержант Пауэрс просит прислать кого-нибудь, кто может здесь определить тип крови. Вперед.

Коннолли готов был бежать куда угодно и за чем угодно, лишь бы поскорее и подальше оказаться от этого страшного запаха. Он помчался к машине; хлопнула дверца, взревел мотор и через несколько секунд машина исчезла из виду.

Уити, вытащил моток пленки и оградил место, на котором стояла машина, после чего кивком головы подал знак Соуза. Тот надел хирургические перчатки и с помощью тонкой отмычки стал ковырять замок правой передней дверцы.

— Ты нашел какие-нибудь документы? — обратился Уити к Шону.

— Бумажник в заднем кармане. Делайте снимки, пока я буду натягивать перчатки.

Уити, пятясь, обошел машину сзади, и, выбрав различные ракурсы, несколько раз щелкнул затвором. Затем, зачехлив камеру, повесил ее на шею и принялся рисовать в своем блокноте схему расположения трупа в машине.

Шон вытащил бумажник из заднего кармана убитого, раскрыл его, и тут же с другого конца машины раздался голос Соуза:

— Машина зарегистрирована на имя Огаста Ларсена, Сэнди Пайн-лэйн, тридцать два в Уэстоне.

Шон посмотрел на водительское удостоверение.

— Да, это он.

Уити, повернувшись к Шону, спросил:

— У него нет карточки донора органов или чего-либо подобного?

Шон проверил все, что находилось в отделении для карточек: кредитные карточки, карточки видеоклубов, членская карточка клуба здоровья, карточка Национальной ассоциации автомобилистов, и, наконец, обнаружил карточку с данными на случай оказания экстренной медицинской помощи. Он вытащил ее из бумажника и показал Уити.

— Группа крови «А».

— Соуза, — закричал Уити. — Звони диспетчеру. Оповещение всем полицейским постам задержать Дэвида Бойла, Кресенд-стрит, пятнадцать, Ист-Бакингем. Белый, волосы каштановые, глаза голубые, рост пять футов десять дюймов, вес сто шестьдесят пять фунтов. По всей вероятности, вооружен и опасен.

— Вооружен и опасен, — повторил Шон. — Вот в этом-то я и сомневаюсь, сержант.

— Скажи это человеку, который лежит в багажнике, — рявкнул Уити.

Управление полиции Бостона находилось всего в восьми кварталах от штрафной стоянки, так что, спустя пять минут после отъезда Коннолли целая колонна автомобилей с полицейской атрибутикой и без нее уже въезжала в ворота; замыкали колонну фургон городского судмедэксперта и передвижная криминалистическая лаборатория. Завидев машины, Шон снял перчатки и отошел от багажника. Теперь это было их местом работы. Они могут спрашивать Шона о чем угодно, он, конечно же, ответит, но его участие в этом деле закончено.

Первым, кто вышел из машины, был Берт Карриган, рабочая лошадка убойного отдела, принадлежащая к тому же поколению, что и Уити, с теми же семейными проблемами и с такой же несбалансированной диетой. Он поздоровался с Уити за руку — они были завсегдатаями бара «Джей-Джей Фолис», где регулярно встречались вечером по четвергам и состояли членами общества любителей дартинга.