– Поедем с визитом к Даниэлю без отца. Аллах не запрещает мне сделать это.

Оливия мыла посуду и напевала грустную мелодию, изредка поглядывая в окно. Думала она о дочери. Телефон Вирджинии был отключен, хотя в рейсе та не была. Даниэль позвонил Арчеру, но тот тоже ничего не знал. Оливия начинала волноваться.

Она снова взглянула в окно и замерла. Ее руки так и повисли в воздухе вместе с тарелкой. Подъехавший к их дому «Ягуар» мог принадлежать только одному человеку. Сердце матери забилось сильнее. Она уже чувствовала, что дело будет касаться Вирджинии.

– Даниэль! – крикнула она мужу.

– Ливи. – Даниэль подошел к ней вплотную и поцеловал в шею, но она даже не заметила этого поцелуя, взволнованно прошептала:

– О боже! Это Саид!

Теперь и он посмотрел в окно. Шараф аль-Дины… Саид и две женщины в черных абайях. Мать и сестра. Когда арабы приходят в дом всей семьей, это означает только одно. Но как? Саид ведь завтра женится на Дамире! Зачем пришел тогда? И без Мухаммеда. Возможно, Даниэль ошибается, и дело касается чего-то другого…

Услышав звонок в дверь, Оливия выключила воду и перевела взгляд на мужа. От волнения она не знала, что сказать. Этот визит неспроста. Уж она-то знала, отчего плакала ее дочь и, нарядившись в абайю, уехала куда-то и провела там ночь, а утром вся в слезах вернулась домой. То, что виновник слез ее дочери – Саид, она даже не сомневалась. Но доказательств не было, а дочь молчала. Любая бы на ее месте молчала, потому что не посмела бы сказать правду.

Саида, зашедшего в дом первым, было непривычно видеть в национальной одежде. Он всегда одевался как пилот, а теперь выглядел так, как будто никогда им и не был. Восточный наряд делал Саида другим – более взрослым и представительным. Даже взгляд изменился. Из мальчика, которого Даниэль обучал столько лет, Саид превратился в мужчину, точно знающего, чего он хочет от жизни. И это явно не урок по авиации.

– Ас-саляму алейкум, – произнес Саид, смотря на Даниэля, – я пришел с позволения Всевышнего. У меня к тебе разговор, касающийся твоей дочери.

Испуганная Оливия перевела взгляд на мужа, но чья-то рука коснулась ее плеча. Она обернулась – это Фанан дала понять, что дело касается только мужчин. Но ведь Джини и ее дочь тоже! Она будет принимать участие в этом разговоре!

Оливия последовала за мужем, но Саид взглядом остановил ее. Арабы – очень странный народ. Женщины у них обязаны молчать и слушать. Во что впуталась ее дочь?

– Конечно, – кивнул Даниэль, – мой дом всегда открыт для тебя.

Он указал Саиду на стул во главе стола и обратился к жене:

– Оливия, сделай гостям кофе.

Сказала бы она этому гостю пару дерзких слов! Стиснув зубы, прошла на кухню. Женщины последовали за ней.

– Мой сын пришел с миром, Оливия, не злись на него. – Фанан улыбнулась. – Я помогу тебе сделать кофе.

Мужчины сели напротив друг друга, и Саид не стал тянуть с разговором. Надо было разложить все по полочкам, и он начал с того, что теперь не пилот. Он оставил эту профессию в прошлом, чтобы быть открытым для будущего. Затем рассказал, что свободен от обязательств в отношении дочери Ахмада аль-Аджми. И только после того, как Оливия принесла кофе и женщины сели на диван, произнес:

– Я пришел не для того, чтобы поведать о планах авиакомпании. Мой визит носит сугубо личный характер. Я люблю Вирджинию, Даниэль, эта любовь взаимная и длится уже давно. С благословения Аллаха и твоего разрешения я хочу жениться на твоей дочери. Прошу твоего согласия на наш брак.

Даниэль догадывался, о чем может пойти речь, но слышать такое… Саид действует согласно своим традициям, спрашивает его разрешения, однако христианские законы другие.

– А моя дочь согласна?

– У нее нет причин отказать мне, – произнес Саид, краем глаза наблюдая за Оливией. Женщины очень эмоциональны, они отвлекают мужчин от важных разговоров. Жена Даниэля вскрикнула и тут же прикрыла рот рукой, но Фанан бросилась успокаивать ее.

– Она не мусульманка… – Даниэль пребывал в замешательстве. – Как вы поженитесь?

– Коран не запрещает мусульманину заключить брак с христианкой. От тебя как от опекуна Вирджинии нужно только согласие на никах. Брак будет признан действительным, если опекун согласен. Даниэль, – решительно произнес Саид, – я люблю Вирджинию больше жизни и сделаю все, чтобы она была счастлива со мной. А чтобы вы не сомневались во мне, вот доказательство моей любви. – Он протянул Даниэлю бумаги. – Это махр. Я даю его тебе, потому что знаю: Вирджиния откажется. Твоя дочь очень гордая. Махр – залог ее счастья.

Даниэль не решался развернуть бумаги, находясь в шоке от слов Саида. Но, взглянув на них, разглядел знакомые буквы:

– Что это?

– Документы. Половина авиакомпании «Arabia Airlines» перейдет ей, если наш брак распадется по моей вине.

Саид дарит Вирджинии долю в компании. Что может служить более веским доказательством его любви? Ведь авиакомпания для Шараф аль-Динов – это все. Родовой бизнес, престиж семьи, миллиарды долларов… Она для них ценнее жизни.

Даниэль вздохнул и провел рукой по волосам. Как бывший пилот и капитан, а ныне – лучший преподаватель, он учит своих студентов принимать важные решения за считаные секунды. А сейчас сидит и не знает, что сказать. Но как он может решить будущее дочери без нее? В том, что Вирджиния любит Саида, он не сомневался. Она могла не говорить об этом, но отец знал. Чувствовал. Вирджиния рассталась с Мэтом именно после встречи с Саидом. Но быть женой такого влиятельного человека непросто. Даже страшно. Не говоря уже о том, что ей придется в корне изменить свою жизнь.

Без дочери он не вправе решать ее судьбу. Но… надо держать планку высоко и дать достойный ответ.

– Если Вирджиния согласится, то я возражать не буду, – произнес он и увидел, как Саид расслабился. Зато Оливия не смогла промолчать.

– Даниэль, – прошептала она и заплакала, руками прикрывая глаза. Фанан стала гладить Оливию по плечам, утешая. Она отлично понимала, как той сейчас тяжело. Матери всегда сложно отпускать своего ребенка в