chitay-knigi.com » Фэнтези » Ведьмаки и колдовки - Карина Демина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 137
Перейти на страницу:

…и главное, как он успел? До самых до верхов дошел!

Скотина.

— Ты… ты понимаешь, что натворил? — Старшего братца Велеслав не боялся, помнил, как в далекие детские годы гонял, привязавши к хвосту панталоны маменькиной горничной, а еще склянки, подкову и прочую мелочь. Нет, не один гонял, с компанией, но так оно завсегда и было, пусть времени с той поры прошло изрядно, но оно и к лучшему. Тогда-то все дрыном закончилось и носом разбитым, который после вправляли, а все одно переносица вышла неровною. И за это Велеслав затаил обиду. Ныне же он чувствовал свое превосходство.

А и то сказать, Себастьян высок, но Велеслав все одно выше на полголовы. И в плечах пошире будет. И не зря он носит уланский мундир, небось фехтует получше иных, да и кулачного бою, который многие мнят забавой для простонародья, не чурается.

— Понимаю. — Себастьян сделал шаг назад, впуская брата в княжескую опочивальню. — То, что давно пора было сделать. А тебе что-то не нравится? Я думал, что ты порадуешься за брата…

Велеслав порадовался бы, когда б вышеупомянутый брат отбыл бы в деревню на вечное поселение.

— Велечка, — Себастьян похлопал улана по плечу, — угомонись уже. Лишек получит титул. Женится вот… женился… и будет счастлив… и проживет долгую хорошую жизнь. Он это заслужил.

— Чем же?

Велеслав отчаянно искал предлог дать старшему в морду, поскольку, даже ежели отрешиться от иных, важных причин нелюбови, оная морда была зело нагла.

Прямо-таки вызывающе нагла.

И скалился, главное, бес рогатый…

— Тем, что годами тянул тебя на своей шее, — перестав улыбаться, сказал Себастьян. — Оплачивал твои долги карточные. Твоих девок. Твою квартиру. Твоих лошадей, которых ты каждый год меняешь…

— Мое положение…

— Твое положение — твоя проблема, Велька. Надеюсь, скоро до тебя дойдет… а не дойдет, таки на Серых землях всегда людей не хватает, будут рады.

Поскольку возразить было нечего, возражать Велеслав не стал, просто ударил.

Попытался.

Себастьян с легкостью перехватил руку, и тонкие пальцы клятого метаморфа стиснули запястье, причем так, что кость затрещала.

— Сломать? — поинтересовался Себастьян, глядя в глаза. С усмешечкой своею, которая, правда, не оставляла сомнений, что ежели понадобится, то и сломает.

— Я, между прочим, тоже твой брат. — Велеслав руки берег.

— Конечно, — к счастью, метаморф не стал долавливать, — и я безумно рад, что иногда ты об этом вспоминаешь.

Он стряхнул пылинку с синего уланского мундира.

— Я очень надеюсь, что ты все поймешь правильно…

Велеслав кивнул: поймет.

И запомнит.

Ничего, жизни длинная, а королевская милость — вещь такая, которая сегодня есть, а завтра и нету… выпадет еще случай поквитаться за обиды, и за давние, и за нынешние…

Додумать Велеслав не успел.

И удара не увидел. Только нос хрустнул; стало вдруг больно; и потекла по губам кровавая юшка.

— За что?!

— За все, Велька, за все… и на будущее… — Себастьян по плечу похлопал. — Глядишь, ты в этом будущем благоразумней станешь…

Отцовский особняк, который никогда-то не был ему домом, Себастьян покидал в приподнятом настроении. Жизнь налаживалась.

Оставалось решить пару-тройку мелких проблем, и к этому вопросу Себастьян собирался подойти весьма творчески… в конце концов, он имеет право на небольшую моральную компенсацию…

— На от. — Тадеуш Вевельский протянул сыну платок и поморщился, все ж таки не любил он драк и кровью брезговал. Но в данный момент его занимал вовсе не разбитый нос сына, а миллионы, нагло уплывавшие из рук… впрочем, ежели поторопиться… небось князь Ястрежемский ныне во дворце нечастый гость… он все больше при монастыре обретается… и пока все выплывет, пока слухи…

…да и сам он настаивал на том, чтоб свадьба состоялась как можно скорей.

…сегодня встретятся, как и собирались, а завтра уже свадьбу устроить…

— Собирайся, — велел князь Вевельский, стянув колпак. — Жениться поедем.

ГЛАВА 17, где каждому воздается по делам его

И помни, всяк сюда входящий: спутники жизни обмену и возврату не подлежат.

Предупреждение, начертанное на воротах храма Иржены-заступницы Митюшкой Щеколдой, купчишкой третьего сорту, после неудачной женитьбы, коя отвратила его от пития и курения, а такоже многих иных пагубных привычек, однако все одно не пошла впрок

— Ты не понимаешь… — Лихо метался по комнате от окна к шифоньеру, от шифоньера — к круглому разлапистому столику, на котором не без труда уместилась пухлая ваза синего стекла, весьма любимая Себастьяновой квартирной хозяйкой. В вазе покачивались круглые шары пионов, и Лихо, всякий раз задевая очередной цветок, вздрагивал.

Говоря по правде, наблюдать за метаниями братца было интересно, но проснувшаяся было совесть требовала оные метания прекратить если не из любви к брату, то хотя бы из опасения за целостность обстановки.

— Куда уж мне понять, — лениво заметил Себастьян, глядя, как на белой скатерочке, вышитой самолично панной Вильгельминой, расплывается влажное пятно.

Вазу она налила доверху, в какой-то странной уверенности, что этак пионы простоят дольше.

— Кто я?

— Кто ты?

Лихо не услышал.

— И кто она? Допустим, я на ней женюсь и… что дальше?

— Не знаю. — Себастьян сцепил руки на груди. — Никогда не думал, есть ли жизнь после свадьбы.

— Тебе смешно?

Врать, что нет, смысла не имело, оттого Себастьян кивнул.

— О да, повеселись… тебе всегда и все было весело… — Лихо остановился и пнул шифоньер, который от этакого невежливого обращения заскрипел и дверцы приоткрыл, грозя обрушить на хама все залежи Севастьяновых вещей… а залежи были старыми, можно сказать, многолетними, и Себастьян сам не мог бы сказать, что сыщется на полках его, помимо рубах, синих подштанников с начесом, каковые панна Вильгельмина с завидным упрямством дарила на каждый Вотанов день, и круглой шляпы, купленной не иначе как в полном умопомрачении.

Шляпа вывалилась и стукнула Лихо по макушке.

— Весело? Никакого веселья. Вот скажи, она тебе нравится?

— Нравится, — мрачно заметил Лихо, шляпу подбирая. За годы хранения она утратила исконную шарообразную форму, с одной стороны прогнувшись, отчего сделалась донельзя похожа на шлем после удара шестопером. Сходство усиливал куцый плюмаж из крашеных фазаньих перьев. — Я… я для нее крендель украл.

— Тогда это любовь.

Лихо кинул косой взгляд, но Себастьяну удалось удержать серьезное выражение лица.

1 ... 112 113 114 115 116 117 118 119 120 ... 137
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности