— Они не ненавидят его, — сказала она. Однако вопрос был задан спокойным голосом, и она продолжила: — Но он заставляет их чувствовать себя не в своей тарелке.

— Почему?

— Потому что некоторые люди боятся знания. Твой отец очень образованный человек; он может объяснить то, что многие не понимают. То, что им кажется темным и непостижимым.

— Но они не боятся торговцев счастьем и охранных глифов.

— Этих они понимают, — спокойно сказала мать. — Сжигаешь охранный глиф перед домом и отгоняешь от себя зло. Очень просто. Твой отец не дает больному заклинание, которое вылечило бы его. Он требует, чтобы человек оставался в кровати, пил воду, принимал лекарство и каждый день промывал рану. И это трудно. Они, скорее, во всем уповают на судьбу.

— Быть может, они ненавидят его еще и потому, что он часто не в силах вылечить человека.

— И это тоже. Если охранный глиф не сработал, ты можешь сказать, что такова была воля Всемогущего. Если пациент твоего отца умер, значит, виноват отец. Так они думают. — Мать продолжала работать, осколки камня падали на землю. — Они не ненавидят твоего отца — он слишком полезен. Но он не один из них и никогда не был. Такова цена за то, что он — хирург. Иметь власть над жизнями людей — большая и неприятная ответственность.

— А если я не хочу брать на себя такую ответственность? Что, если я хочу быть кем-то обычным, вроде пекаря, фермера или…

Или солдата, мысленно добавил он.

Несколько раз он втайне упражнялся с шестом, и, хотя то чувство, которое он пережил во время драки с Джостом, не повторилось, оружие притягивало и волновало его, придавало силы.

— Мне кажется, — сказала мать, — ты очень быстро поймешь, что пекари и фермеры живут не самой завидной жизнью.

— По меньшей мере у них есть друзья.

— У тебя тоже. Например Тьен.

— Он мне не друг, мама. Он — мой брат.

— Но разве он не может быть и братом, и другом?

Кал округлил глаза.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Она спустилась на землю и потрепала его по плечу.

— Да, знаю, и прости, что я пренебрежительно отнеслась к твоим словам. Но ты сам поставил себя в сложное положение. Тебе не хватает друзей, но неужели ты действительно хочешь вести жизнь, которая ждет других мальчиков? Забросить уроки и работать до изнеможения в полях? Состариться раньше времени? Хочешь, чтобы твое лицо обветрилось и стало морщинистым, опаленным солнцем?

Кал не ответил.

— Чужой бутерброд всегда слаще, — сказала мать. — Перенеси лестницу.

Кал с сознанием долга взял лестницу, обошел ратушу и приставил лестницу к стене. Теперь мать снова может работать.

— Другие считают, что папа украл сферы, — сказал Кал, сунув руки в карманы. — Они говорят, что он написал приказ от имени светлорда Уистиоу и старик подписал его, уже ничего не соображая.

Мать ничего не сказала.

— Я ненавижу их ложь и болтовню, — сказал Кал. — Я ненавижу их за все то, что они говорят о нас.

— Не надо ненавидеть их, Кал. Они добрые люди. И только повторяют то, что слышали. — Она взглянула на особняк лорд-мэра, стоявший далеко за городом, на холме.

Каждый раз, когда Кал видел его, он чувствовал, что должен пойти и поговорить с Ларал. Но в последний раз, когда он попытался, ему не разрешили увидеть ее. Теперь, когда ее отец мертв, за Ларал присматривала няня, которая считала, что девочке нечего делать в компании городских мальчишек.

Муж няни, Милив, был главным слугой светлорда Уистиоу. И если кто-то и был источником плохих слухов о семье Кала, то только он. Он никогда не любил отца Кала. Ну, скоро Милив потеряет свою спесь. Со дня на день должен приехать новый лорд-мэр.

— Мама, — сказал Кал. — Эти сферы, они висят там и только светят. Неужели мы не можем потратить их, и тебе больше не придется ходить сюда и работать?

— Я люблю работать, — сказала она, опять отскребая крэм. — Работа прочищает голову.

— Разве ты не говорила, что я не должен работать? Иначе на моем лице раньше времени появятся морщины или еще что-то поэтическое в таком роде?

Она заколебалась, потом засмеялась.

— Умный мальчик.

— Замерзший мальчик, — пробормотал он, вздрагивая.

— Я работаю, потому что должна. Мы не можем потратить эти сферы — они для твоего образования — и работать лучше, чем заставлять твоего отца брать деньги за лечение.

— Может быть, они будут больше уважать нас, если им придется платить.

— О, они и так уважают нас. Нет, думаю, дело не в этом. — Она посмотрела на Кала, вниз. — Ты же знаешь, что у нас второй нан.

— Конечно, — сказал Кал, пожимая плечами.

— Воспитанный юный хирург высокого ранга может привлечь внимание обедневшей благородной семьи, которая желает денег и известности. В больших городах так происходит сплошь и рядом.

Кал опять посмотрел на особняк.

— Вот почему ты побуждала меня больше играть с Ларал. Ты хотела, чтобы я женился на ней, верно?

— Почему нет? — сказала мать, возвращаясь к работе.

Он даже не знал, что и думать. Последние несколько месяцев Кал вел странную жизнь. Отец заставлял его учиться, но втайне он занимался с шестом. Два возможных пути. Оба соблазнительные. Калу нравилось учиться, и он очень хотел помогать людям, перевязывать их раны, лечить их. То, что делает отец, — настоящее благородное дело.

Но Калу казалось, что, если он сможет сражаться, он будет делать что-то еще более благородное. Защищать страну, как великие светлоглазые воины из легенд. Вот что он чувствовал, когда брал в руки оружие.

Две дороги. Противоположные, почти во всем. Он должен выбрать одну.

Мать продолжала чистить карнизы, и Кал, вздохнув, принес вторую приставную лестницу, взял из мастерской инструменты и присоединился к ней. Он был высоким — для своего возраста — но все равно должен был стоять выше, чтобы достать до карниза. Работая, он поймал улыбку матери, без сомнения обрадованной, что вырастила такого чуткого молодого человека. На самом деле Кал хотел подумать.

Как он будет себя чувствовать, женившись на Ларал? Они никогда не будут на равных. Их дети могут родиться светлоглазыми и, значит, будут иметь больший ранг, чем он. То есть он будет себя чувствовать ужасно не на месте. Но есть и еще одна особенность жизни хирурга. Ему придется жить такой же жизнью, как и отец, — одиноко, в стороне от всех.

Однако, если он пойдет на войну, он может оказаться на своем месте. Может быть — правда почти невероятно, — он сумеет добыть Клинок Осколков и стать настоящим светлоглазым. Вот тогда он сможет жениться на Ларал, не будучи ниже ее по рангу. А разве она всегда не твердила о том, чтобы он стал солдатом? Неужели она все это время думала об этом, даже несколько лет назад? Тогда все эти дела — женитьба, будущее — казались Калу невообразимо далекими.