— Ушли на покой?

— Что-то вроде этого.

— Наверное, удачно сыграли на бирже?

— Нет, — ответила она. — Один из друзей Джона умер и оставил мне свою страховку.

— Интересно, что вы сделали с этим другом — столкнули его со скалы или что-то в этом роде? — Я рассмеялся. — А я-то принял вас за блюзовую певицу, которой нужна работа.

Она рассмеялась вместе со мной. На этот раз Джон к нам не присоединился. Он смотрел на меня холодным взглядом. Мне не нравился этот ублюдок. Я вспомнил, как однажды чуть не перерезал ему горло.

Я спросил его с насмешливой улыбкой:

— Джон, старина, значит, ты не возражаешь, когда твоя жена любезничает с другими мужчинами?

Мне было интересно, что он думает по этому поводу.

— Если ей нравится, то почему я должен возражать? Я люблю ее, — ответил он просто.

— Разумеется, Джон не против. — Она улыбнулась ему. — Верно, дорогой?

— Конечно, дорогая. — Он похлопал ее по руке. — Проводи время так, как тебе нравится.

— Видишь, милый? — обратилась она ко мне. — Кроме того, потом я обо всем ему рассказываю. Ему нравится про это слушать. Во всех деталях. Правда, дорогой?

Она поцеловала его.

Меня чуть не стошнило, когда я вспомнил, как целовал ее во время танца.

Я продолжал свои расспросы:

— Ты не против, когда твоя жена занимается любовью с другими мужчинами, Джон?

— Вовсе нет, — ответил шмак. — Я же не провинциал.

Этот парень гордился собой. Он смотрел на меня с чувством превосходства.

— Что такое, по-твоему, любовь? Секс? Секс не имеет ничего общего с настоящей любовью. Все, что доставляет удовольствие Бетти, доставляет удовольствие и мне. Разве это не понятно?

— Такой подход кажется мне довольно неожиданным, — улыбнулся я.

— Боюсь, ты не понимаешь, что такое глубокое, истинное чувство. Постараюсь объяснить это по-другому. Я люблю свою жену. Допустим, она мечтает о норковом манто. Я куплю его для нее, потому что она очень хочет иметь это манто и потому что ей будет приятно его носить. Сам я носить манто не буду. Но мне приятно то, что приятно ей, потому что я сильно ее люблю, понимаешь?

Он смотрел на меня со своей глупой улыбкой.

Он продолжал:

— Не важно, что ей доставляет удовольствие. Когда она рада, я рад тому, что рада она. Это понятно?

Я пожал плечами. От его витиеватых рассуждений у меня стала слегка кружиться голова.

Бетти похлопала меня по руке:

— Точно так же я отношусь и к Джону. Мы чувствуем одно и то же.

— Если ей хочется иметь отношения с каким-нибудь приличным человеком вроде тебя, — пусть даже сексуальные отношения, — я не возражаю, поскольку этого хочет она. Если ей это нравится, значит, нравится и мне. Так же, как если бы ей нравилось норковое манто.

— Но мужчина — не то же самое, что норковое манто, слабо возразил я. — Хотя, должен признать, иногда это все, что женщине нужно от мужчины.

— Возможно, для большинства женщин так оно и есть. Мужья нужны им только для того, чтобы иметь норковое манто. Это пустые, мелочные женщины, которые не знают, что такое истинная любовь, и не имеют никакого представления о морали. — Бетти фыркнула, выражая свое презрение к таким легкомысленным и аморальным женщинам.

Я посмотрел на нее. Она говорила это без всякой улыбки. Она была серьезна, убийственно серьезна.

Я рассмеялся:

— Ладно, оставим каждому его собственное представление о морали. Возможно, то, что я подразумеваю под этим словом, большинству людей покажется смешным.

— Ты прав, не стоит говорить о таких пустяках, милый.

Бетти ближе пододвинула ко мне свой стул и стала гладить мое бедро.

— Почему бы нам не поехать ко мне домой сегодня вечером? Ты не пожалеешь.

Ее бесстыдная улыбка обещала массу соблазнительных вещей.

— А как насчет Джона? — спросил я.

— Его не будет дома, правда, дорогой?

— Да, дорогая, сегодня у меня назначено свидание.

— С той маленькой блондинкой, дорогой? — поддразнила его Бетти.

— Верно, с той малышкой, — подтвердил Джон.

Мимо нас прошел Макс. Он бросил на меня удивленный взгляд.

Я подозвал его к столику:

— Помнишь этих людей, Макс?

Джон вскочил с места, протягивая руку:

— Как дела, Макс?

Тот с недоумевающим видом пожал протянутую ему руку.

— Ты не помнишь меня и Бетти?

На лице Макса мелькнула улыбка узнавания.

— Как же, как же! Как дела, Джон? И твои, Бетти?

Бетти живо встала и поцеловала Макса прямо в губы.

— Милашка! — воскликнула она.

— Я вас не узнал. Вы отлично выглядите. Что вы здесь делаете?

Мы расспросили людей, и нам сказали, что мы сможем найти вас здесь.

— Замечательно. Рад вас видеть.

Джон предложил Максу свой стул. Бетти отодвинулась от меня и пересела прямо на колени к Максу. Она обвила его одной рукой за шею, а другой стала ласкать его бедро:

— М-м-м, мой очаровательный верзила. — Она поцеловала Макса в щеку. — Я люблю тебя.

Я усмехнулся:

— Скольких верзил ты можешь полюбить за один вечер, Бетти?

Макси взглянул в мою сторону с упреком, что меня удивило. Я поднял брови и пожал плечами, показывая, что мне это безразлично.

Макс повернулся к Джону:

— Давно не виделись. Чем вы занимались все это время?

Джон рассказал о своем друге, который умер, оставив страховку Бетти, о совместном путешествии в Европу и отдыхе во Флориде.

— Деньги уже кончились, — сказал он с сожалением. — Но я вернулся в офис, и… — Он наклонился и прошептал: — У меня есть большое дело, по-настоящему крупное, как раз для вас, парни.

Я попытался поймать взгляд Макси, но не мог. Бетти заслонила его от меня. Она что-то шептала ему на ухо. Ее язык почти влез Макси в ушную раковину.

Джон продолжал:

— Мы искали вас целую неделю.

— Сейчас мы слишком заняты, чтобы думать о новых делах, — сказал я. — Говоря по правде, мы планировали взять небольшой отпуск и отдохнуть месяц-другой во Флориде.

— Сначала бизнес, потом удовольствия, Лапша, — бросил Макс.

Меня удивили его тон и механическая улыбка. Похоже, эта сучка Бетти произвела на него впечатление.

Джон начал в деталях обсуждать новое дело. Речь шла о сумме двести тысяч долларов — недельной зарплате для работников судостроительной верфи, с которой его страховая компания вела дела и о деятельности которой он знал практически все.