В связи с ограниченностью земельного фонда наиболее регламентировано было поместное землевладение в Московском уезде. В октябре 1550 г., при определении нормы верстания здесь 1000 «лутчих слуг», правительство определило разделить их на три статьи с окладами в 200, 150 и 100 четвертей земли. По сравнению с поместными окладами детей боярских других городов, для первой и второй статьи они были меньше почти в два раза. Однако вскоре правительству удалось увеличить оклады дворян «большей статьи» Московского уезда. Уже в 1578 г. поместное жалованье определялось им в 250, 300 и даже 400 четвертей. Для служилых людей второй и третьей статей оклады остались неизменными. Однако испомещенные под Москвой дети боярские получали повышенный денежный оклад — 12 руб. помещики 1-й статьи, 10 руб. — 2-й статьи и 8 руб. — 3-й статьи. Впоследствии нормы поместных раздач в Московском уезде вновь были сокращены. В соответствии с Указом 1586/1587 г. и Соборным Уложением 1649 г. бояре получали под Москвой не более 200 четвертей на человека, окольничие и думные дьяки — 150 четвертей, стольники, стряпчие, дворяне московские, головы московских стрельцов, степенные и путные ключники — 100 четвертей, «дворяны из городов, которые служат по выбору» — 50 четвертей по Указу 1586/1587 г. и 70 четвертей по Уложению, жильцы, стремянные конюхи, сотники московских стрельцов — 50 четвертей, дворовые стряпчие, сытники и дети боярские «царицына чину» — 10 четвертей, с каждых 100 четвертей их поместного оклада, подьячие «которые сидят у дел по приказом» — 8 четвертей. Остальное земельное жалованье, превышавшее норму поместных раздач под Москвой, выделялось им в других уездах.

Во второй половине XVI в. военная служба дворян и детей боярских разделялась на городовую (осадную) и полковую. Осадную службу несли или мелкопоместные лица с окладов в 20 четей или неспособные по состоянию здоровья к полковой (походной) службе; в последнем случае у детей боярских отбиралась часть поместных владений. Осадная служба выполнялась в пешем строю, ее могли нести только «с земли», с поместных владений; денежное жалованье воинам, находившимся в осадной службе не выплачивалось. За исправное исполнение обязанностей малоземельные дворяне и дети боярские могли быть переведены из осадной в полковую службу с повышением поместного оклада и выдачей денежного жалованья. В городовой (осадной) службе продолжали числиться и отставные дворяне и дети боярские, которые не могли нести полковую службу по старости, болезни или из-за тяжелых увечий. Так, в разборной «десятне» 1622 г. среди касимовских помещиков значился «выборный» дворянин Василий Григорьевич Чихачев, имевший 150 четвертей земли, на которых проживало 18 крестьян и 5 бобылей. По сказке окладчиков, проводившие разбор князь Иван Федорович Хованский и дьяк Василий Юдин отметили, что «Василий стар и от ран увечен, без руки и болен нутреною болезнью — черева выплывают». Признав, что Чихачеву «за старостью и за болезнью полковые и ближние службы за увечье служить не мочно», составители документа окончательной отставки однорукому ветерану не дали, записав, что «мочно де ему московская или городовая служба». Среди записанных в 1626 г. в городовую службу 27 калужан у 4 не было поместий, еще у 12 — крестьян. В 1651 г. в Рязанском уезде значился в городовой службе 71 отставной помещик. Всего же по составленной в том году «Смете всяких служилых людей» отставных (старых, увечных и больных) и малоимущих детей боярских, «написанных в городовую службу», оказалось по всем уездам 203 человека. Окончательную отставку получали лишь совсем старые и увечные ветераны. Такие, как Богдан Семенович Губарев, после 43 лет ратной службы потерявший остатки здоровья и в 1614 г. обратившийся с челобитной на имя царя Михаила Федоровича. Старый воин просил об отставке его «за старостию и увечьем» от службы и о пожаловании поместьем его малолетних детей. При осмотре Богдана Губарева в Разряде было обнаружено, что он «стар и от ран увечен, левая рука ниже локтя пересечена саблею и рукой не владеет, левая щека и с ухом отсечена, да он пробит из пищали насквозь в щеки и зубы выбиты». Только тогда его освободили от службы, обязав до совершеннолетия сыновей (7, 5 и 4 лет) выставлять на войну даточного человека.

Полковая служба была дальней (походной) и ближней (украинной, береговой). В мирное время она сводилась к постоянной охране границ, главным образом южных. В случае необходимости городовых дворян и детей боярских «меньших статей» привлекали к засечной службе, более состоятельных (имевших от 10 до 300 четвертей земли), «которые б люди были конны, и собою молоды, и резвы, и просужи», привлекали к станичной службе, назначая старшими над ними самых обеспеченных — имевших оклады по 400–500 четвертей. Повышенный оклад в данном случае подразумевал и максимальную меру ответственности — назначенные станичными головами дворяне должны были добросовестно выполнять возложенные на них обязанности.

Московские служилые люди (наиболее видная часть дворянства — стольники, стряпчие, московские дворяне и жильцы[33], головы и сотники московских стрельцов) находились в более привилегированном положении, по сравнению с городовыми детьми боярскими. Поместные оклады воинов Государева полка составляли от 500 до 1000 четвертей, а денежные от 20 до 100 руб.; многие из них имели крупные вотчины.

В полках московские служилые люди занимали командные должности воевод, их товарищей, сотенных голов и т. п. Общее число стольников, стряпчих, московских дворян и жильцов было невелико — не более 2–3 тыс. человек в XVI в., 3700 — в середине XVII в. Они выводили на службу значительное количество военных слуг (боевых холопов), благодаря чему численность Царского полка достигала 20 тыс. человек (в Казанском походе 1552 г.), а с участием «выборных» дворян и детей боярских и более.

Вызванные на службу помещики одного уезда формировались на сборных пунктах в сотни; из остатков уездных сотен создавались смешанные сотни; все они распределялись по полкам. После окончания службы дворяне и дети боярские распускались по домам, сотни распадались и при следующем призыве на службу, формировались вновь. Таким образом, сотни, как и полки, являлись лишь временными войсковыми единицами поместного ополчения.

Наиболее ранние сведения о составе и вооружении дворян и детей боярских относятся к 1556 г., когда в Кашире был произведен смотр боярами Курлятевым и Юрьевым и дьяком Вылузгой. При подведении его итогов расмотрим только тех дворян и детей боярских, у которых показаны поместные оклады; таких в каширской «десятне» насчитывается 222 человека. Указанные лица по своему имущественному положению принадлежали в основном к среднепоместному дворянству: имели поместья в 100–250 четвертей (в среднем — 165 четвертей). На смотр они явились на конях (без исключения), а многие даже «одвуконь» — с двумя конями. О вооружении каширян в «десятне» сообщалось: саадак имели 41 воин, копье — 19, рогатину — 9, топор — 1; без всякого оружия на смотр прибыли 152 служилых человека. Составители документа отметили, что 49 помещиков имели защитное вооружение (доспехи).