Конечно, нет у нее в голове никакой книги, которая пересказывает ее мысли и управляет ее поступками. Это, конечно, бред, но что-то в вопросах Бенни не давало ей покоя. Почему бы не попытаться поверить ему? Что мешает ей представить, каково это – слышать голос книги в своей голове и верить в реальность ее существования?

Вопрос был хороший, достойный рассмотрения, и Мелани хотела бы подумать над ним, составляя отчет об истории болезни Бенни Оу. Ведь хоть она и не верила, что в ее голове есть книга, собственная голова ей самой частенько казалась книгой, битком набитой историями ее маленьких пациентов, и она бы очень хотела вытащить их оттуда. Писательство, несомненно, помогло бы – в конце концов, Фрейд записывал истории своих пациентов, и чтение его книг в первую очередь и привело ее в эту профессию. Но теперь это уже невозможно: времена длинных обстоятельных психоаналитических историй прошли, и у нее едва хватает времени записать краткую оценку и рекомендации по лечению. По причине возможного судебного разбирательства больница не одобряла ненужных подробностей, но хоть излагать свои сомнения в письменной форме было нецелесообразно, это не значит, что у доктора Мелани их не было. Случай Бенни Оу ее озадачил. При том, что у мальчика были некоторые симптомы шизофрении, она сомневалась в своем диагнозе, а теперь, когда он, судя по всему, входил в острую психотическую фазу, ей нужно было найти эффективное лечение. Она была еще молодым врачом, имевшим за плечами всего несколько лет клинического опыта. Она была серьезным и ответственным человеком и успела привязаться к этой семье. Бенни и его мать страдали, и она хотела помочь. Осознав это, мы почувствовали с ней родство. Ее желание мало чем отличалось от нашего.

Вопросы Бенни вновь прозвучали в ее сознании, и она глубоко вздохнула, Он был прав. Она должна хотя бы попытаться поверить ему, а если не может поверить, то может, по крайней мере, представить себе это. Что, если в ее сознание действительно заглядывает книга, читающая ее мысли? Что, если карандаш может говорить? Что, если говорящие объекты реальны и что такое вообще «реальность»?

В этот момент в ушах у нее раздался громкий раскат грома, выбив ее из заколдованного круга мыслей. Гром? Откуда в «Снежинках в лунном свете» гром? Доктор Мелани раздраженно вытащила наушники и открыла глаза. В окно кабинета барабанил дождь. В приемной звякнул колокольчик. Вспышка молнии осветила темнеющее небо.

66

Уважаемая госпожа Кониши!

К сожалению, хороших новостей у меня нет. Вы, наверное, думаете, что я просто большая старая плакса, но на самом деле я довольно оптимистичный человек. У меня сейчас просто сложный период, но я уверена, что когда-нибудь удача повернется ко мне лицом, и я благодарна вам за то, что вы есть и мне есть кому писать. Сначала я немножко надеялась на ответ, но теперь вижу, что так даже лучше. То есть я была бы очень рада получить от вас письмо, но если бы вы все же написали, то стали бы для меня реальной, и мне было бы намного труднее с вами откровенничать. А сейчас, пока я не ощущаю вполне реальности вашего существования, я могу писать вам все что хочу, поэтому, пожалуйста, продолжайте не отвечать на мои е-мейлы, да пожалуй, и не утруждайте себя их чтением.

Самая большая проблема у меня сейчас в том, что мой сын Бенни чувствует себя не очень хорошо, и доктор хочет, чтобы он вернулся в больницу. А еще она опять сменила ему лекарства, и это каждый раз очень серьезно, потому что мы никогда не знаем, как он отреагирует. Бенни не в восторге от всего этого, а я буквально болею от беспокойства. Честно говоря, у меня просто сердце разрывается.

А недавно произошло еще одно странное и печальное событие. Помните, я рассказывала о воронах моего мужа и о том, как они приносят мне маленькие подарки? Ничего особо ценного, но мне всегда казалось, что это подарки от Кенджи. Бенни смеется надо мной, но я знаю, что он тоже любит папиных ворон. Когда мы выходим во двор, они спускаются к кормушке, и на прошлой неделе я наконец-то уговорила свою любимую ворону, Мистера, взять из моих рук «лунный пряник». Это было так здорово! Но вчера, когда я вышла, они вообще не стали спускаться. Они просто неподвижно сидели на заборе и молча смотрели на меня. Это было жутко. Я оставила юэбины в кормушке, а когда пошла домой, случайно посмотрела вниз и увидела птичьи тела. Их было два, они лежали у крыльца, и я сразу поняла, что один из них – Мистер. Как я расстроилась! Я знаю, что кормить ворон не следует, потому что они не должны привыкать к людям, но это имеет смысл по отношению к волкам и медведям в лесу, а вороны-то живут прямо здесь, в городе, так что они уже привыкли к нам, правда? Но моей первой мыслью было, что это я во всем виновата. Пытаясь заботиться о Мистере, я, получается, убила свою любимую ворону. Я спрятала их тела под крыльцом, чтобы Бенни не увидел. Немного погодя похороню их.

Вороны весь день держались подальше от кормушки, но я знала, что они где-то рядом. Каждый раз, выглядывая в окно, я видела, как они, нахохлившись, молча наблюдают за происходящим. Я хотела похоронить Мистера и его друга, но не нашла лопату, потом занялась работой, а потом Бенни вернулся домой. Он был очень расстроен. Обычно, когда вороны видят, как он идет от автобусной остановки, они летят с ним рядом за компанию, но сегодня днем, примерно в квартале от дома, одна из ворон просто упала с неба у его ног. Она была явно больна, но все еще двигалась, поэтому он поднял ее, и как только он это сделал, другие вороны начали кричать, каркать и пикировать на него. Он побежал, но они продолжали атаковать его, и одна из них даже клюнула его в голову. Он показал мне больную ворону, которую завернул в свою толстовку, но она к тому времени уже умерла.

По правде говоря, мисс Айкон, если мой сын скажет мне, что вороны падают с неба, как бы мне ни хотелось ему верить, в глубине души я невольно буду задаваться вопросом, не лжет ли он и не страдает ли галлюцинациями. Но в то